Золотое притяжение - страница 33

— А, вот ты о чем. Нет, вплотную я с ними не работал, но по касательной задевал. Было у меня одно дело об убийстве. Убийство с ограблением. И вот там как раз ребята этого Красного «засветились». Там вообще довольно сложная оказалась схема. Так сказать, многоуровневая. Так вот этих архаровцев Красного в качестве исполнителей привлекали. Я потом, разумеется, все это разделил. Свое оставил себе, а «красных» передал тому, у кого они в разработке были. Сейчас уже и не помню, Степанов, кажется, занимался.

— Понятно. А про Витю Карету ничего не можешь сказать? Выплыл тут у меня такой кадр. Тоже из них, из «красных».

— Про Витю? Про Витю еще как могу. Витя как раз все это и организовывал. В смысле — «производственную кооперацию» по моему убийству. Взаимосвязь заказчика с исполнителем. Он у Красного в те времена, можно сказать, правой рукой был. Большим доверием пользовался. Сам-то Красный лишний раз «светиться» где не надо не желал. Да и несолидно это для такого крутого «пахана» — чьи-то там заказы организовывать. Вот он и посылал этого Витька. Знал, что все как следует сделает, не подведет. И людей нужных подберет, и исполнение проконтролирует. Все, как полагается.

— Вот оно как. Занятно, — думая о своем, рассеянно проговорил Гуров. — А вот ты сказал, то дело, которое проходило у тебя «по касательной», там убийство было. Это вообще характерно было для них? «Красных», я имею в виду. «Мокрого» много за ними числилось?

— Да не вникал я, Лева. Со своим бы разобраться. Ты бы лучше Степанова спросил. Он-то уж всю подноготную этой банды знает. Кажется, было и «мокрое». Как же без этого? Они ведь не плюшки из булочной воровали. Ведь и охрана была в этих ювелирных, и все, что по правилам требуется. Как же тут без «мокрухи» обойдется? Но, насколько я понял, именно как цель это не ставилось. Больших изуверств за ними вроде бы не было. Только то, что требовалось в силу…

— «Производственной необходимости»? — саркастически усмехнулся Лев.

— Вроде того. А вообще, если тебе подробности нужны, ты лучше у Степанова поинтересуйся. Он тебе всю историю как на духу выложит.

— Да нет, мне, пожалуй, хватит и твоих сведений. По крайней мере, на данном этапе. Меня, в общем-то, больше конкретно Витя интересовал, чем вся банда. А из твоего рассказа впечатление в целом сложилось.

«Впечатление» у полковника действительно составилось вполне определенное.

Навряд ли Витя Карета заезжал в то утро в гости к Дмитрию Рябову, чтобы обсудить стратегические вопросы, касающиеся безопасности страны. Скорее всего, вопросы эти были как-то связаны с его уголовным прошлым и оставшимися от этого прошлого «полезными связями». Ничем иным многоопытный полковник не мог объяснить это своеобразное «знакомство» высокопоставленного чиновника и никем не знаемого бывшего зэка.

Если предположить, что Рябов обсуждал с Витей какой-то нелицеприятный заказ, а Ольга нечаянно подслушала именно такого рода разговор, вполне вероятно, что это могло произвести на девушку глубокое впечатление. Когда Ольга узнала то, чего ей знать не следовало, у нее, наверное, в очередной раз мир перевернулся с ног на голову. Едва оправившись после одного удара, она сразу получает второй, по-видимому, не менее сильный. Ведь речь в подслушанном разговоре могла идти о чем угодно. В том числе и о физическом устранении какого-то человека. Возможно, даже знакомого Ольге, того, с кем она общалась. Если даже со своим женихом она познакомилась через отца, вполне возможно, у нее были и другие контакты с его сослуживцами или коллегами.

И вдруг она узнает, что одного из этих сослуживцев или коллег добрый папа, спокойно и без смущения, поручает кому-то «убрать». Поневоле заволнуешься. И в этом случае становятся вполне понятными слова «как он мог?», которые в разговоре припомнила Светлана, а также то, что новость оказалась для Ольги роковой и невыносимой. Наверняка совсем не таким сложился в ее душе образ отца, добросовестного работника и примерного семьянина, не пожелавшего искать замену безвременно почившей супруге.

Выходило, что у примерного и образцово-показательного чиновника военного министерства были какие-то подозрительные «темные делишки». Вполне возможно, что именно из-за них он оказался с простреленной головой на кладбище. И возможно также, что они вовсе не связаны с его профессиональной деятельностью, как раньше предположил Гуров. Ведь неизвестно, чему он посвящал свой досуг и что за неофициальные беседы проходили в этом загадочном «Арсенале». С кем он общался и что за связи были у него там.