Оказалось, что собственником автомобиля является некто Виктор Иванович Каретников.
Это имя не говорило полковнику ровным счетом ни о чем. Можно было, конечно, затребовать официальные сведения о гражданине Каретникове и изучить его трудовую и личную биографию во всех подробностях. Но прежде чем пускаться в эти сложности, Лев решил проверить еще одну базу данных. На сей раз — прямо по своему профилю.
Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что в базе уголовного розыска Витя Карета занимает довольно заметное и отчасти даже «почетное» место. Хотя информация была уже десятилетней давности, но и за всем тем приходилось признать, что лучшие годы своей жизни гражданин Каретников не потратил зря.
Бандитские нападения и вооруженные грабежи — вот в чем он видел свое основное жизненное призвание. И перечень подобного рода «заслуг» был довольно длинным.
Карета совершал свои «подвиги» не один, а в составе довольно известной в свое время банды Красного, промышлявшей ограблением ломбардов и ювелирных магазинов. «Красные» несколько лет держали в страхе столичных «золотопромышленников», но до уровня серьезной преступной группировки так и не доросли. В итоге банда распалась, а ее участники частично разъехались по регионам, скрываясь от уголовного преследования, частично отсидели положенное и, искупив свою вину перед обществом, вернулись «на свободу с чистой совестью».
К последней категории относился и Каретников. Если верить сведениям, имевшимся о нем в базе, «отмотав срок», он устроился водителем и начал вести образ жизни вполне добропорядочного гражданина. Но каково бы ни было настоящее Каретникова, его прошлое, несомненно, должно было оставить неизгладимый отпечаток на личностных качествах и складе характера. У Гурова просто не укладывалось в голове, какие точки соприкосновения мог иметь подобный человек с Рябовым.
«Неужели крутой государственный «чин» якшался с подобными отморозками? — в изумлении думал он. — С другой стороны, навряд ли Витя Карета входит в число жильцов этой многоэтажки. Ему, со всеми его «способностями», не то что на квартиру, на санузел в таком доме не накопить. Можно, конечно, предположить, что в то утро он приезжал вовсе не к Рябову, а к кому-то еще, а чиновник просто общался с кем-то из соседей… Только и здесь не особенно-то складывается. Сдержанный и, похоже, не слишком общительный Рябов, уходивший из дома утром и возвращавшийся почти ночью, как-то не очень ассоциируется с образом балагура, любящего перед уходом на работу «перекинуться словечком». Нет, разговор в то утро был важный. Совсем не из тех, которые «между делом» ведутся соседями. Он был не обычный, не рядовой, этот утренний разговор. Наоборот, скорее из ряда вон выходящий. И тема его была такова, что, узнав о ней, молодая девушка, только-только оправившаяся от тяжкого жизненного удара и заново начинавшая жить, решила разом все счеты с этой начинающейся жизнью покончить. Вот какая это была тема. Только в чем же она могла заключаться?»
Размышления эти прервал появившийся в кабинете Крячко.
— Что, нажимает начальство? — улыбаясь, произнес он, намекая на выступление Гурова на недавней планерке. — Сроки двигает?
— Да уж, двигает, — с досадой отозвался Гуров. — Ему лишь бы дело поскорее с рук сбыть, чтоб «сверху» разными вопросами не беспокоили. А то, что там сам черт ногу сломит, в этом деле, его совершенно не волнует. Хочет, чтобы я за три дня месячную работу провернул.
— Не ныть! — повелительно провозгласил Стас. — На то ты и на службе, чтобы приказы исполнять. Сказано, за день успеть, значит, успевай. А уж сколько там работы окажется, на день или на год, это уж твои проблемы.
— Вот-вот. Именно — проблемы. Слушай, Стас, а ты, случайно, с «красными» не работал?
Крячко удивленно вскинул брови, в упор уставившись на Гурова, потом очень серьезно проговорил:
— С красными, Лева, я работать никак не мог. Когда у нас тут красные рулили, я еще не родился. Что, возможно, и к лучшему.
— Да нет, я про банду. Помнишь, были такие деятели? Золотишком промышляли. Ломбарды чистили, ювелирные магазины.
