Хольден изучающе смотрит на меня, похрустывая суставами пальцев. Возможно, он получает от этого удовольствие, но меня всю так и передергивает. Прекратив наконец свое увлекательное занятие, он произносит:
— Ну и каковы ваши намерения?
— Мои? — удивляюсь я. — Ловить бандитов, как и прежде.
— Воображаю, какой ерунды наговорил обо мне этот кретин Джиллан! Наверное, хвастался на все лады…
— Ему было не до хвастовства. Малый был перепуган насмерть и все свои проблемы надеялся разрешить одним-единственным способом: похитив вашего сына… то есть сына вашего брата.
Моя оговорка достигает цели. Хольден сверлит меня долгим взглядом, от которого мороз по коже дерет. Я утешаюсь мыслью, что у ворот хольденовского поместья меня ожидают три супермена.
— С чего вы взяли, будто Джилланы стояли мне поперек дороги?
— Глупый вопрос для столь умного человека. Чтобы увериться в этом, достаточно хотя бы одного факта: как только вам стало известно о моей встрече с Джилланом, вы тотчас послали за мной.
— Ну и дерзкая же вы особа, — улыбается он.
— С порядочными людьми я веду себя более уважительно.
— Скажите, а что нужно было от вас Олимпии?
— В тот момент, когда мы с ней встретились, события разворачивались по плану «А». Джилланы хотели заставить меня привести им Нелла за ручку. Но тут вмешались вооруженные убийцы. Впрочем, полагаю, это вам и так известно.
— О да, с ваших слов. Значит, вот какая роль была вам отведена… И почему же вы не потрудились похитить Нелла?
— Использовать детей — это патология.
— Патология, точнее не скажешь, — соглашается Хольден, похлопывая хлыстом по голенищу сапога. Готова поспорить, что этот аксессуар он прихватывает с собой и в постель.
Пожалуй, при иных обстоятельствах я сочла бы Хольдена стареющим, но довольно импозантным господином. В данной же ситуации вижу в нем человека с нечистыми руками и помыслами, телохранитель которого сопит буквально мне в ухо. Внезапно губы Хольдена раздвигаются в улыбке. Похоже, все зубы у него свои.
— До чего же вы молоды!.. И чертовски хороши собой. Я слышал, вы влюблены. Вашего избранника я знаю, мы сталкивались несколько лет назад. Что называется, настоящий мужчина, не так ли? Рядом с таким человеком можно чувствовать себя счастливой. Кстати, поговаривают, будто он намерен сняться в фильме. Какая удача, значит, мы встретимся, ведь я тоже буду присутствовать на съемках. Иногда, знаете ли, хочется пощекотать себе нервы, а уж в этом фильме острых моментов хоть отбавляй. Дублера, который будет подменять главного героя, на каждом шагу ждет смертельная опасность. Мне любопытно побывать на съемках еще и потому, что моим личным телохранителям тоже отведены там роли. К сожалению, отнюдь не положительных героев. Они выступают противниками главного персонажа. В некоторых сценах на него набрасываются сразу по пять-шесть злодеев, и, согласно сценарию, герой не всегда выходит из этих схваток победителем.
Я выслушиваю его не моргнув глазом. Служанка-азиатка меняет бокалы на столе. Странный на вкус, холодный безалкогольный напиток хорошо утоляет жажду. Я молча прихлебываю.
— Да-а, выдержки вам не занимать. Идеальный противник! Скажите, а чего вы, собственно, добиваетесь? В целом свете не сыскать суда, где расправу над Джилланами сочли бы убийством. Избавить общество от трех оголтелых бандитов — за это, право же, стоит погладить по головке. И кстати, кто докажет, что я приложил к этому руку?
— Уж только не я. Больно надо лишаться работы, а то и вовсе жизни ради каких-то Джилланов. Плевать мне на них. — Я пренебрежительно дергаю плечом.
— Значит, расстаемся по-хорошему? Я верю, что вы не знаете, где скрывается Хон. Отчего бы нам не закрепить наши добрые отношения? Расскажите-ка на прощание, чего они вам наговорили, эти Джилланы…
— О, вам не о чем беспокоиться. В разговоре упоминалось одно-единственное паршивенькое убийство. Некоей Беатриссы Холл. Джилланам хотелось доказать, что они не блефуют, приписывая вам всяческие злодеяния.
— Вот как! И вы им поверили?
— Далеко уедешь с этим их признанием…
— Трезвое суждение… Ну что ж, пожалуй, пора возвращаться. Коллеги наверняка вас заждались.
