Вытерев ветошью руки, бульдозеристы вошли в хорошо натопленный вагончик.
Вскоре начался обеденный перерыв — самое веселое время в бригаде. Длился он часа два. Его хватало на обед, на отдых, на чтение книг, слушание радио, на игру в шахматы и даже на небольшую профилактику машин.
Джума — большой любитель шахмат. Нередко в шахматном поединке против него выступает вся бригада и не может одолеть.
Во время перерыва Джума заметил, что в игре не участвует Курбан Дурдыев, такой же заядлый шахматист, как он. Бригадир увидел, что Курбан затаился в уголке и что-то пишет на листке бумаги.
— Эн, Курбан, ты что там сочиняешь? — сделав ход, повернулся к нему Джума.
— Считаю!.. — рассеянно ответил Курбан.
— Что считаешь? Заработки, что ли? Так мы уже два месяца стоим…
Все засмеялись.
— Нет, не заработки, — невозмутимо ответил Дурдыев, — а сколько земли переместила бригада десять лет.
— Ну, и сколько же?
— Да вот… Выходит больше пяти миллионов кубов.
Все смолкли ошеломленные этой цифрой. Потом заговорили все сразу, начался спор. Один утверждал, что эта цифра слишком занижена, другой не соглашался, говоря, что земли переброшено намного больше, что Курбан, наверно, допустил ошибку.
В самый разгар спора за окном вагончика послышался шум мотора. Вскоре мотор смолк, и к механизаторам вошел прораб Атамурад Нурмамедов.
— Скучаете? — спросил Атамурад, приглядываясь к возбужденным лицам бульдозеристов и стараясь попять в чем дело.
— Скучать некогда, ремонт ведем. А по рычагам соскучились, — признался Джума. — Скорей бы тепло!..
Прорабу налили чай, чтобы тот согрелся.
— А я приехал проведать вас…
— Послушай-ка, Атамурад, — перебил его Шихмухаммед Ходжалиев, — а что за водоем мы будем строить? Спрашивал я кое-кого, никто толком не знает.
Атамурад только что вернулся из штаба стройки, где больше двух часов слушал разговор о новом водохранилище. В тесном прокуренном кабинетике, склонившись над чертежами, о нем негромко толковали начальник стройки Аннамурад Аннакурбанов и главный инженер Владимир Сумец. Атамурад стоял рядом, слушал их и мотал себе на ус. Знал: пригодится.
Пока он собирался с мыслями, Сарсан Кенганов авторитетно заявил:
— Ай, все водоемы одинаковы! Плотина, входное сооружение. А наше дело — бери больше, кидай дальше!..
Атамурад усмехнулся: много, мол, ты знаешь! Послушай, дружок, что скажут другие.
Свой рассказ Атамурад начал таким образом, чтобы сразу озадачить слушателей и, в частности, такого самоуверенного, как Сарсан Кенганов.
— А кто из вас знает, что такое консольный перепад? — спросил прораб и обвел глазами бульдозеристов. Но ему никто не ответил. Все ждали, что скажет он.
— А лыжный трамплин видели?
— Я видел. В кино. С него лыжники прыгали. Далеко, далеко.
— Так вот, — не обращая внимания на Сарсана, продолжал Атамурад, — нам нужно будет построить три таких консольных перепада, похожих на лыжный трамплин, но не таких маленьких, а больших, длиною пять километров каждый. Вот эти перепады и подведут воды из Каракумского канала к новому водохранилищу.
Прораба слушали с интересом. Польщенный вниманием, он продолжал:
— Новый водоем — важный водоем, он будет собирать полмиллиона кубометров воды и подавать далеко на запад: в Казанджик, Кизыл-Арват, Небит-Даг. Этой же водой можно будет оросить свыше семидесяти тысяч гектаров целины.
— А сколько нашей работы будет? — спросил Джума.
— Жарко будет! Только в плотину надо уложить тридцать миллионов кубов, — сказал Атамурад, встал и начал собираться в обратный путь. Он, не торопясь, одел сапоги, теплый ватник и хотел перешагнуть порог. но тут, вспомнив что-то, снова повернулся к членам бригады.
— Вот память какая!.. — досадливо поморщился Атамурад, — забыл сказать: стройка-то наша объявлен на Всесоюзной, ударно-комсомольской! Уже люди едут отовсюду. Пока устраиваются там, в поселке «Союз», рядом с Геок-Тепе. Так что… имейте в виду…
Все поняли, конечно, что хотел сказать последней фразой Атамурад. Вы, мол, ребята, все тут молодые. Вот и надо доказать, что стройку-то не зря назвали комсомольской, да еще ударной. Надо, мол, постараться на совесть.
