- Теперь, когда у нас появился такой защитник, нам не страшны разбойники, - проворковала Штольц.
- Теперь, когда у нас появился защитник, нам не откупиться от разбойников, и придется умирать, воюя, - прошептал я еле слышно. Но был услышан.
- Меня возмущали эти поборы на дороге. Все, позабыв о своей гордости, уже трижды собирали серебро на откуп разбойникам, - зашипела на меня моя подопечная.
- Если нас остановят, разбойникам не поздоровится, - гордо провозгласил Нобель.
Он накаркал.
- Господа, впереди перестрелка, нужно будет немного обождать, - объяснил кучер очередную остановку.
- Ясно, - Нобель вынул арбалет из чемоданчика, и, взведя его, пристроил на колени.
- Видимо во встречном дилижансе едет свой Нобель, - сделал я неуместное замечание.
Что-то перещелкнуло в голове дворянина, он вышел из дилижанса и двинулся к месту схватки. Я догнал его.
- Нобель! - обратился я к нему, - когда подойдем, пусть разбойники стреляют в меня. Со мной ничего не случится, у меня защитный амулет из приграничья.
- Я тоже хотел купить, но, увы, торговец заломил три сотни корон. Хорошо. Пока они будут стрелять в тебя, я их всех перебью, - согласился со мной Нобель.
Схватка между полусотней разбойников и караванщиками подходила к концу. Вокруг повозок валялись убитые.
- Их слишком много, - сказал я Нобелю, - может, не стоит рисковать?
- Я не могу отступить, - хмуро сказал Нобель, и начал стрелять в разбойников. Он убил двоих, и мы привлекли внимание бандитов. Главарь закричал, и к нам бросилась пятерка разбойников. Нобель успел подстрелить еще двоих, но трое оставшихся набросились на нас с длинными ножами и дубинками. Нобелю пришлось туго, на его долю достались двое. Парализовав своего, я увидел, как одновременно Нобель убил еще одного разбойника и получил по голове дубинкой от последнего из пятерки бандитов. Я вывел из строя последнего разбойника и бросился к потерявшему сознание напарнику. Голова его была разбита, но он ещё дышал. Я перекрыл два крупных сосуда в голове, чтобы не было гематомы и начал сращивать поврежденные сосуды. Я не успевал, большая часть мозга умирала без доступа кислорода. Увидев неудачу пятерки бандитов, главарь шайки бросил на нас целый десяток. Это сразу уравняло силы караванщиков и разбойников. Мне пришлось отвлечься на пару секунд, порыв ветра подхватил с земли песок и резко бросил в глаза бандитам. Те остановились, заморгали, я выиграл секунд тридцать. Лихорадочно соединяя сосуды, я, наверняка, ошибался, наконец, я закончил, пустил кровь в мозг и повернулся к бегущим разбойникам. Метров в пяти от нас они остановились. Шестеро имели луки, остальные палки с обожженными концами, видимо, копья. Лучники одновременно выстрелили, а остальные метнули "копья". Амулет справился.
Неожиданно к нам подоспела "подмога", любопытная Штольц покинула дилижанс. В руках у неё был тонкий длинный стилет и мячик. Она сильно сжала мячик несколько раз и бросила в разбойников. Хорошо, что я внимательно смотрел на графскую дочь. Она разинула рот и закрыла глаза рукой, что вызвало у меня привычную реакцию, я сделал то же самое. Вовремя. Магическая свето-шумовая граната все равно оглушила меня, но я хотя бы не ослеп. Штольц обежала нас по дуге и ворвалась в ряды стоящих на коленях разбойников. Меня вытошнило от хладнокровного убийства целого десятка беззащитных людей.
Пока мы убили пятнадцать и вывели из строя двух разбойников. За это время караванщикам удалось поразить ещё парочку разбойников. Испугавшись огромных потерь, разбойники стали разбегаться. Разъярённые караванщики, мстя за гибель своих товарищей, бросились их преследовать, что было глупо и опасно. Немолодой караванщик подошел к нам.
- Спасибо за помощь, господа, - сказал он, - если б не вы, нас бы одолели.
Присев возле раненого Нобеля, он вытащил свиток. Меня окатило холодной волной исцеляющей магии.
* * *
Теперь, когда мужество Нобеля получило реальное подтверждение, я ожидал развития отношений между молодыми дворянами. Всё произошло с точностью наоборот, кокетство со стороны Штольц прекратилось, осталось глубокое дружеское расположение. У Нобеля осталась единственная радость от поездки, гордость от громадного шрама на голове.
