— Это хорошо, что она такая крутая. — Маму Риган звали Вера, но для меня она всегда оставалась миссис Чен, даже в мыслях. Это была женщина редкостной доброты, но таких безапелляционных суждений, что у человека непривычного от них захватывало дух. Она и Риган уже давно стали моей второй семьей, а теперь, после смерти Каро, ближе них у меня вообще никого не осталось. Еще в детстве, когда нам с Риган едва исполнилось по десять лет, у ее отца обнаружилась опухоль головного мозга, и Риган практически переселилась к нам. Болезнь протекала мучительно, и два года, до самой его смерти, Риган жила у нас. А позже, когда я порвала с родителями, они с миссис Чен взяли к себе меня.
— Она беспокоится за тебя. — Риган сложила на груди руки. — Ждала, что ты зайдешь к нам после похорон или хотя бы позвонишь… Но я объяснила ей, что ты будешь прятаться от людей, как раненая волчица.
— Дело не только в похоронах. Дело в том, что… — Слова не шли у меня с языка. Риган, хорошо зная меня, даже не пыталась помочь. Она подождала, пока я сделаю пару глубоких вдохов и выдохов и успокоюсь — еще один навык, полученный мной в этом зале. — Как, по-твоему, смерть моей сестры была случайной?
Риган и глазом не моргнула.
— Она умерла скоропостижно, о том, что у нее были проблемы с сердцем, никто не знал. Такая смерть вполне может выглядеть подозрительной.
— Более чем подозрительной.
— Это твои догадки или у тебя есть факты? — Риган работала аналитиком данных, и я еще не встречала человека, чья личность до такой степени соответствовала бы выбранной профессии. Моя подруга обладала уникальной памятью и могла дословно воспроизвести любой разговор, участником или свидетелем которого она была. А еще у нее была склонность подвергать сомнению любую информацию, которую она добыла не сама, и это иногда раздражало.
Мой телефон лежал у стены, на зарядке.
— Сегодня я получила сообщение от сестры, — сказала я, беря телефон и заходя в почту. Найдя там нужное письмо, показала его Риган.
Она так долго вчитывалась в текст, что я едва не потеряла терпение, а когда подняла на меня глаза, ее брови были нахмурены.
— Судя по слогу, писала твоя сестра, — сказала подруга. — Но ты точно знаешь, что письмо — не розыгрыш?
— Она намекает на то, что случилось с нашей матерью, — раз. — Я загнула палец. — Кто знает об этом, кроме нас двоих? Она называет меня Додо: никто меня так не называл, только она, да и то в детстве, — два. Я выяснила, что ее муж был раньше женат, — три. Что из этого кажется тебе сомнительным?
— Начало письма — «Я часто думаю о маме и о том, как не хочется верить, что и тебя постигнет судьба одного из родителей, пока это не случится» — звучит вполне убедительно. Я прямо слышу голос Кэролайн, — ответила Риган. — Но вот дальше, когда она требует от тебя призвать ее мужа к ответу, — как, интересно, она себе это представляла? Что ты должна сделать?
Я и сама ломала над этим голову.
— Может, она хотела, чтобы я пошла в полицию… Или поступила с Тео так же, как тогда с отцом…
— Ну уж нет. — Риган даже голос повысила. — Каро любила тебя, Ди, и не могла хотеть, чтобы ты натворила такое, за что тебя потом упрячут в тюрьму. Даже думать не смей.
Я вздохнула. Подруга была права.
— Каро написала мне потому, что знала: с ней что-то случится, — сказала я. — Что-то плохое.
— Резонно, — ответила Риган. — Но тут есть другой момент, который заставляет меня сомневаться, что это писала Каро: если она знала, что Тео убил первую жену, то почему продолжала жить с ним? На нее это не похоже.
И с этим нельзя было поспорить. Риган всегда любила загадки: фрагмент за фрагментом она соединяла кусочки информации, и те складывались в картину раньше, чем я успевала хотя бы нащупать детали, вот как сейчас. А может, я просто еще не была готова увидеть картину в целом.
— Когда я прямо спросила Тео, что стало с его первой женой, он испугался. Видно, не ожидал, что я вообще о ней знаю. Может, и Каро только что узнала? Может быть, из-за этого она и оказалась в опасности?
— Погоди-ка, — перебила меня Риган. — Когда это ты успела расспросить Тео?
