— Значит, письмо ушло мне потому, что сестра больше не заглядывала в аккаунт?
— Ну да. Значит, у нее стояла недельная отсрочка.
У меня вдруг так защипало глаза, как будто в них впились невидимые мошки.
— Извини. — Я смахнула непрошеную слезу. — Ты мне так помог…
— Однако есть и плохая новость — «рука мертвеца» стерла все ее файлы, — добавил Тодд.
— Но ведь они хранятся на сервере, и если у полиции будет ордер, то они их получат, верно?
Он покачал головой.
— Мы не зря называемся «Склепом Озириса». Любое дерьмо, которое сдают нам на хранение, запечатано здесь надежнее, чем в банковском сейфе. То же и с этими файлами — их все равно что не было. Больше их никто не найдет.
Я растерялась. Сестра на меня рассчитывала, а я ничего не могу сделать…
— Зато я могу сказать тебе вот что: твоя сестра отправила три сообщения трем людям.
Я задумалась: если Кэролайн написала мне, значит, должна была написать и отцу.
— Дай-ка я угадаю: второе имя Райан Кроули?
— Точно. Я не стал его распечатывать, ведь он твой родственник, и я подумал, что со своими ты как-нибудь разберешься. А мне лишние неприятности ни к чему.
— Понятно, — разочарованно протянула я, но не стала объяснять чужому человеку, что мне проще слетать на Луну, чем прочитать сообщение, посланное Каро нашему отцу. Они двое всегда находили общий язык. И Каро, когда ей нужно было выбирать между ним и мной, всегда принимала его сторону. — А третий, случайно, не Тео Трэкстон?
Тодд пожал плечами.
— Не знаю, может быть. В строке «имя» стоял крестик.
— В смысле, икс? — переспросила я. Насколько я помнила, своего мужа она звала либо Тео, либо Хитклифф.
Тодд снова пожал плечами.
— Я думал, ты знаешь… Я списал адрес, — он протянул мне другую бумажку, — и сообщение.
Дрожащими руками я развернула листок. На нем, черным по белому, было записано третье сообщение Каро:
«Если у меня не получится, сделай это за меня. На тебя вся моя надежда. От этого зависит будущее моего сына».
— Что за черт? — не удержавшись, выпалила я вслух.
— У меня самого волосы дыбом встали, — заметил Тодд. — Жуть какая, а?
Он был прав. Страх камнем сдавил мне желудок. Что затеяла сестра перед смертью?
В тот вечер мне необходимо было выжечь избыток энергии, и я пошла в додзё, постучать по груше. Занятия уже закончились, но сэнсэй Хигаси держал зал открытым до одиннадцати, специально для тех, кто захочет прийти потренироваться самостоятельно. Он и сам был там — прыгал в углу через скакалку, вертя ее так быстро, что ее не было видно, только слышно, как она задевает за деревянный шершавый пол. Я трудилась над грушей, когда в зал вошла моя лучшая подруга Риган — ее отражение всплыло передо мной в зеркале.
— Как ты узнала, что я здесь? — спросила я.
— А где тебе еще быть в день похорон сестры? — ответила она вопросом на вопрос. — Предсказуемость — твое решающее свойство.
Давным-давно, когда мне и Риган было по семь лет, мы вместе пришли учиться карате именно сюда, в этот простой прямоугольный зал с зеркалами вдоль одной длинной стены. Над зеркалами висела фотография в рамке, с которой смотрел доктор Титоси, основатель школы карате тито-рю. Побелка как была, так и осталась грязно-серой — частично от старости, а частично из-за сигаретного дыма, который затягивало внутрь с первого этажа, из зала для пула. По стенам висели плакатики с изречениями вроде: «Лишь тот, кто достигает совершенства в простом, легко справится и со сложным». В семь лет я была цинична не по годам и считала такие высказывания заезженными банальностями. С тех пор мое мнение не переменилось.
— Составишь мне пару? — спросила я.
— Что? Драться против тебя, когда ты не в духе?.. Нет уж, уволь. — Риган опустила на пол спортивную сумку, которую до сих пор держала на плече. — Тигрица-мать думает, что ты опять живешь на одних протеиновых батончиках. Боится, что у тебя рахит от них будет. Вот, наготовила тебе всякого…
— Она — лучшая в мире, — сказала я.
— Легко тебе говорить, ты ведь с ней больше не живешь, — возразила Риган. — В прошлую субботу я проспала до восьми утра, так она прочитала мне целую лекцию о том, как я попусту растрачиваю свою жизнь. А когда я напомнила ей, что перед этим отпахала семидесятичасовую рабочую неделю, она толкнула речь на тему, сколько они с отцом вкалывали в моем возрасте.
