Тени все еще липли к верхней части зала, скрывая свод потолка и верхушки огромных колонн, но теперь здесь горело гораздо больше паровых ламп. Лун сразу же увидел Ардана. Тот ждал под светильником примерно в пятидесяти шагах от двери, а за ним широкой шеренгой стоял большой отряд стражников. Раскол, шедший рядом с Луном, беспокойно поежился.
Отсюда Лун не видел купол. Тот находился где-то за темным силуэтом хвоста мертвого обитателя вод. Не видел он и то место на дальнем конце зала, где Ардан заставил пол исчезнуть.
Лун зашагал к Ардану, стараясь сделать вид, будто он не думает о том, как плиты пола могут в любой миг исчезнуть из-под него. Он и Раскол остановились в десяти шагах от чародея.
Ардан легко сказал:
– Раскол, я рад, что ты в порядке. Надеюсь, они не обращались с тобой дурно.
Раскол снова вздрогнул, чувствуя себя неловко. Казалось, он боится посмотреть Ардану в глаза.
– Нет. Они не… Нет.
Ардан повернулся к Луну и осторожно оглядел его.
– Я не ждал увидеть тебя живым.
Что ж, Ардан хотя бы признался в этом.
– Нас не так просто убить, – сказал Лун. – Но все сложилось к лучшему.
Ардан поджал губы. Лун подумал: «Он догадывался, что за толчком стоим мы, но надеялся, что ошибается».
Ардан сказал:
– Я ощутил недовольство левиафана. Полагаю, вы что-то с ним сделали?
– Не думаю, что он был недоволен. Скорее, он испытал облегчение. – Лун надеялся, что их предположения насчет пластины с кристаллами были верны. Если Ардан сейчас рассмеется ему в лицо, то у них будут большие неприятности. – Ведь он освободился от той штуки, которая указывала ему, куда двигаться.
У Ардана не получилось полностью совладать с собой, и Лун услышал в его голосе напряжение:
– От какой еще штуки?
– От металлической пластины с кристаллами. Той, что была внизу, в колонне, которая пронзает шкуру левиафана. Той, что позволяет тебе использовать магию, заключенную в семени, чтобы отправлять левиафана в любую точку моря, куда бы ты ни пожелал.
Стражники неуверенно замялись, но никто из них, похоже, не удивился и не пришел в ужас – видимо, они подозревали, что Ардан лжет всему городу, но не хотели слышать подтверждение этому.
Лицо Ардана ожесточилось и приобрело раздраженное выражение. Он мельком посмотрел на стражников и сказал:
– Ты, конечно же, ошибаешься, никто не может управлять левиафаном. Но то устройство, уздечка левиафана, – оно стало почти легендой. Я видел рисунки, но… – С мрачной настойчивостью он сказал: – Левиафан может в любой момент пожелать погрузиться под воду. Ты можешь погубить всех нас.
«Да, в этом-то и весь смысл», – подумал Лун. Он сказал:
– Тогда отдай нам семя. Без уздечки оно тебе ни к чему, верно? У тебя есть выбор – потерять всю власть над левиафаном или только ее часть.
Ардан сделал глубокий вдох и оценивающе посмотрел на него.
– Она сейчас не у вас.
Лун повел шипами, хотя Ардан и не мог прочесть в этом жесте пренебрежение.
– Конечно же нет.
– Она у других, – вдруг выпалил Раскол. – Я ее видел.
Ардан чуть кивнул Расколу, благодаря его. Все еще раздумывая, он сказал Луну:
– Как ты мог догадаться, у меня не получилось открыть святилище. Внутри находится колесо, сдвигающее дверь, и, кто бы ни засел там внутри, им хватило ума найти способ его заклинить.
Лун даже не сомневался, что королева и наставница, объединив силы, без труда бы разобрались, как заклинить любой механизм. Особенно учитывая то, что им не было нужды церемониться с любыми предметами и подручными материалами, которые они могли найти внутри купола. Он лишь сказал:
– Мне они откроют.
Ардан приподнял бровь.
– А не согласятся ли твои спутники обменять и уздечку, и семя на одного тебя?
Лун оскалился.
– Только попробуй, и тогда они разломают твою уздечку и раскидают куски по всему морю.
– И я должен тебе поверить? – Ардан улыбнулся поджатыми губами. – Возможно, ты для них слишком ценен. Ведь ты консорт. А я знаю, что это означает.
Раскол сказал:
– Нет. Он такой же, как я, – бывший одиночка. Он нужен лишь его королеве, а она заперта в святилище. Они не станут на него меняться.
Лун вздрогнул. Это была неправда, Раскол лишь пытался помочь и для этого мешал правду с ложью – что у него, очевидно, получалось лучше всего. Но он случайно задел Луна за живое.
