— Добрый день, — сказал Маттиас. — Мы пришли для того, чтобы спросить тебя: не хочешь ли переехать в новый дом. Хороший дом, где будут кормить тебя досыта каждый день…
— Какого черта, ты что, проповедник, а? — прокаркала малышка таким противным голосом, какого они никогда не слышали. — Убирайся к дьяволу!
Габриэлле хотелось заткнуть уши или убежать отсюда. Таких существ она не встречала ни разу в жизни. От удивления и ужаса у нее почти перехватило дыхание.
В этот момент куча тряпья снова зашевелилась, и из нее вынырнула голова девочки, которая была еще меньше. Растрепанная, широкоскулая, с быстрыми глазами, словно у малыша тролля, освещенная матовым светом, падавшим через щель в стене.
189
— Но… — произнес ошеломленный Маттиас. — Кому из вас десять лет?
Они неприязненно уставились на него, затем старшая сказала:
— Какое тебе дело? Если у тебя будет номер, то так и скажи, а не стой и не рассказывай сказки о прекрасном доме. На эту удочку ты меня не поймаешь! И убери свои грязные пальцы от моей сестры, ее я не отдам.
— Сколько тебе лет? — спросила шокированная Габриэлла.
Повзрослевшие, разочарованные детские глаза повернулись в ее сторону:
— А это что за старая карга? Ты что, еще ни разу не пробовала мужчин, раз выглядишь неудовлетворенной? Убирайся отсюда, сестру не отдам!
— Сколько тебе лет? — спросил Калеб более жестко.
Она, глядя на него, бесстыдно и непристойно улыбнулась.
— Баранинки, мальчик мой, хочешь испробовать?
— Нет, благодарю, я хочу ее пробовать свежую, не щупанную разными чесоточными пальцами. Мы говорим не о тебе, а о твоей сестре. Ее мы хотим увезти.
— Ах, вот вы какие, да? Что скажет об этом ножка?
— Не болтай глупостей! Сколько тебе лет?
— Угадай! Вообще то мне пятнадцать, мясцо лакомое, как у ягненка. Попробуй, узнаешь!
Калеб повернулся к остальным.
— Нет ли у кого-нибудь здесь щипцов? Я бы оттащил эту падаль от младшей сестры.
Старшая разъярилась. Ругань, которую она мгновенно вылила на Калеба, так возмутила Габриэллу, что она повернулась и спустилась вниз по лестнице на несколько ступенек, испытывая тошноту.
Без дальнейших разговоров двое мужчин подняли маленькую девочку, которая билась, извивалась, пиналась, кричала. Калеб вынес ее на улицу, а Маттиас тем временем удерживал плюющую и извергающую проклятия старшую сестру.
— Что вы делаете с ней, а? Проклятые похитители детей, я подам на вас в суд, я…
— Нет, ты этого не сделаешь, — казал Маттиас и застонал от боли, когда это чудовище укусило его. — Ты хочешь запретить своей младшей сестре поселиться в настоящем и прекрасном доме, где она получит образование и со временем сможет стать настоящей дамой?
— Дьявол, проклятый дьявольский поп!
— Я не поп, а врач. Тебя саму следовало бы тщательно осмотреть, и оставь ты эту недостойную жизнь.
— Мне и здесь хорошо, не хочу меняться местами ни с кем. Что вы сделаете с Фредой?
— Мы увезем ее в Гростенсхольмскую усадьбу. Там уже живут трое бездомных ребятишек, которым она составит компанию, — выдавливал Маттиас из себя слова, продолжая бороться с фурией, в то время как младшая сестра дико кричала на улице. — Она будет питаться три раза в день, будет окружена заботой и любовью, чего ты не можешь ей дать.
Фурия сдалась.
— Хорошо, в таком случае, забирай ее ты, лицемерный распутный козел! Увези с собой, я хоть освобожусь от ее вечного нытья о еде. Я пыталась только по доброму относиться к ней, но одной мне намного лучше. Намного! Мужчинам не нравится, когда она болтается под ногами.
— Хорошо, — сказал Маттиас. — Отдай только мой кошелек с деньгами.
— Какого черта, ты обвиняешь меня в воровстве, а?
— Да, давай кошелек!
— Я не…
Маттиас силой отнял у нее кошелек.
— Вот тебе монетка; не придется идти сегодня на панель.
Она изо всех сил бросила монету, и та со звоном покатилась вниз по лестнице.
— Я не нуждаюсь в твоих паршивых деньгах, проклятый святоша!
— Как хочешь, — сказал добродушно Маттиас и пошел от нее прочь.
Не успел он спуститься до конца лестницы, как она стрелой пронеслась мимо него и схватила монету. Маттиас на прощание вежливо поклонился. Она ему показала язык.
