Сигдал и другие населенные пункты очень далеко, и добраться до них трудно.
Но внезапно они увидели кое-что иное.
Калеб воскликнул:
— Ты видишь крышу дома высоко на хребте впереди нас?
— Да.
— Я думаю, что это хижина пастухов. Попытаемся добраться до нее. Ты сможешь, Кнут?
— Сейчас я готов на все.
Калеб и Маттиас явно сомневались в этом. В дороге они часто останавливались, давая ему откашляться, а Маттиас вынужден был непрерывно поправляться повязки на его теле. Ноги кровоточили.
Но Кнут не хотел сдаваться.
Маттиас довольно хорошо пережил существование в шахте. Конечно, у него повсюду на теле были рубцы и раны, несколько раз он болел и даже перенес воспаление легких. Но кровь Людей Льда выручала его. Он унаследовал ее от своего отца Таральда, получившего ее от своей матери Лив, которая в свою очередь получила ее в наследство от самого дорогого из них — Тенгеля Доброго. Он передал в наследство своим потомкам бесценный дар: силу, выносливость, мужество и любовь к людям. Вошедшие в семью «со стороны» предки Маттиаса — как по отцовской, так и по материнской линии — были также сильными людьми. Мать Ирья, дед Даг Мейден и его мать Шарлотта Мейден. И, конечно, мать бабушки Силье!
И можно ли удивляться тому, что Маттиас стал таким прекрасным маленьким мальчиком?
Калеб был необыкновенно силен. Он выдержал четыре года в шахте без большого ущерба. На него падали камни, руки его были все в рубцах, а ногтей почти не осталось, но все это казалось ему мелочью.
Все трое понимали, что они смогли так долго сохранять жизнь в этом сыром, промерзшем, темном аду благодаря своей дружбе и взаимной выручки. Если один из них получал травму или терял радость жизни, они становились особенно внимательными к нему, старались оказать помощь, поддержать. Постоянная предупредительность, забота о том, чтобы другие не забывали об осторожности, были важнейшими в их трудной жизни.
И они еще полностью не осознали счастья своей свободы!
До пастушеской хижины добрались только к вечеру.
— Мы действительно можем войти в нее? — неуверенно спросил Маттиас, пока Калеб сбивал замок.
— Нужда не знает законов, — ответил тот. — Нам необходима крыша для ночлега, и сюда в такое время года никто не приходит. Ты видишь, на снегу нет следов, сеновал пуст, люди увезли отсюда запасы кормов на зиму. И дрова завозят они всегда по санному пути. Сейчас же кругом почти пусто.
Внутри нашлись дрова, а под потолком висело четыре копченых окорока, была там мука и много других припасов.
— Думаю, что хозяева ничего не будут иметь против, если мы немного поедим. При нужде люди обычно заходят в пастушьи избушки.
— А мы можем и заплатить, когда доберемся до дому, — заявил Маттиас, который всегда стремился к справедливости.
— Хорошо, — поддержал его Калеб.
В большом чане он согрел воды, и они помылись. Один за другим мальчики щелочью и березовым веником сняли с себя грязь и, пока их потное тряпье сушилось у огня, завернулись в шкуры, снятые с постелей. Так, завернутые в шкуры, они уселись за стол и основательно поели. Сидели, смотрели друг на друга, смеялись и подтрунивали.
— Ага, вон ты, оказывается, как выглядел под черной грязью, Маттиас, — говорил Калеб. — Я и не знал, что ты рыжий!
Кнут улыбнулся:
— Я постоянно думал, что ты маленький заблудший ангел, Маттиас. Но сейчас я больше так не думаю. Рыжий ангел? Нет, таких не бывает!
— Ты меня видишь? — спросил Маттиас.
— Нет, — ответил Кнут. — Я вижу только, что ты сидишь там. Что ты покачиваешься из стороны в сторону. Больше я не вижу.
— Будет лучше, вот увидишь, — утешил его Маттиас. — Ешь больше сала. Так постоянно говорит Тарье. Это хорошо для глаз. Тарье все знает. Он вылечит тебя полностью, когда мы придем домой.
— И кашель тоже?
— Конечно! Все!
Калеб опустил глаза, чтобы Маттиас не увидел в них тревоги и сочувствия.
— А у тебя такие светлые волосы, Калеб. Право, внизу их невозможно было разглядеть, — рассеялся Маттиас. — Ты же взрослый мужчина!
— Ну, семнадцать лет это еще не так много.
Маттиас с восхищением смотрел на мускулы, игравшие на руках Калеба. Лицо у него было волевым и симпатичным, с изумительными голубыми глазами. Прекрасная светлая бородка покрывала — или со временем покроет — подбородок и верхнюю губу.
