— Но…
— Что?
— Я не знаю. Света так мало. И мне кажется, он чем-то закрыт.
— Что ты имеешь в виду?
— Сетка или что-то похожее на нее. Решетка.
— Чтобы в трубу ничего не падало. Понятно. Продолжим путь?
— Да, конечно! Когда мы уже забрались так высоко…
Сейчас, после того, как все они оказались в наклонном дымоходе, дело пошло легче. Труба шла под небольшим наклоном, и они чувствовали себя более уверенно. К тому же после того, как они с таким трудом проползли через ее узкую часть, особенно старшие, им стало легче.
Но вдруг они увидели, что светлое пятно впереди очень мало. Прямоугольное по форме, через которое даже Маттиас не сможет проникнуть!
Они уже стали беспокоиться и ощутили горькое разочарование.
И тут они поняли причину. Труба делала еще один изгиб, и последний ее отрезок шел прямо вверх. То, что они видели, было лишь половиной отверстия.
И все-таки Маттиас оказался прав. Трубу венчала тяжелая решетка. Он попытался сдвинуть ее.
— Сидит прочно, — произнес он с горечью в голосе.
Квадраты решетки оказались слишком маленькими, и пролезть в них не было возможности. Нужно как-то убрать решетку. Двое ожидавших внизу чувствовали холодный ночной ветер, который проникал в трубу. И слушали сильные его порывы, игравшие решеткой и проникавшие с жалобным стоном вниз в бездну, находящуюся под ними. Калеб вздрогнул.
— Попытайся, — сказал он Маттиасу. Маттиас подергал решетку изо всех сил.
— Нет, ничего не выходит. Но думаю снять ее все же можно. Попробуй ты, Калеб!
Тот был готов к этому, но как поменяться местами в этом тесном проходе, с беспомощным, изнуренным Кнутом, висящим между ними?
— Нам нужно спуститься вниз, — решительно произнес Калеб.
— До самого конца? — простонали двое других, измотанные подъемом.
— Нет, нет. Вниз до уклона, до его начала. Там достаточно широко, и мы сможем поменяться без помех.
Ничего иного не оставалось. Горько было расставаться со светом ночи и свежим воздухом, который они впервые вкусили за многие годы, но, не вступая в спор, мальчики спустились ниже.
Спуск, оказывается, был еще более труден. Они боялись упасть, особенно из-за того, что Кнут почти терял сознание. Каждый раз, поднимая руку, он чувствовал ее свинцовую тяжесть, а легкие работали с огромным напряжением.
Но им не пришлось спускаться слишком далеко. Уже на полпути вниз по уклону Калеб посчитал, что они могут обменяться местами.
— Спускайся сначала ты, Маттиас!
Тот повиновался сразу. Разволновавшись, проскользнул, извиваясь, мимо Кнута, который висел на одних руках, поддерживаемый товарищами, а затем мимо сильного Калеба.
— Сейчас на тебя навалится тяжесть Кнута, Маттиас, будь готов к этому.
— Да, — ответил тот в волнении и напряг все свои силы.
«Ой, помогите, Кнут тяжел! Я не должен соскользнуть, не имею права, — думал Маттиас. — Я слишком мал и, может быть, проскочу вниз через узкое горло трубы. А потом прямо в печь. С такой высоты! Снова туда вниз! В ненавистную шахту!»
Нет, нет, он и мысли об этом не допускал!
В этот момент Калеб прополз мимо Кнута и взялся за ручку подвесной корзины, давление уменьшилось. Медленно они снова стали двигаться вверх.
— Я не… могу больше, — прошептал Кнут.
Они отдохнули. Небо так маняще мерцало над ними. Неужели они не доберутся до конца? Никогда, никогда больше?
Все трое сознавали, что это их последняя возможность. Иначе шахта будет для них вечным домом. Каким она стала для Серена.
Бедняга Серен, подумал Маттиас. Это могло случиться и с каждым из нас.
Они снова поползли. И опять оказались у верхней оконечности трубы. Маттиас и Кнут пытались отдохнуть, а Калеб начал расшатывать решетку, стремясь открыть выход.
Снизу было слышно, как он гнул ее изо всех сил. Если бы Маттиас мог помочь, ее бы уже сняли, но он должен находиться подле Кнута.
— Как успехи? — спросил Маттиас.
— Если бы у меня был хоть какой-нибудь инструмент, то…
— Я прихватил с собой маленькую кирку, — произнес Кнут. — Для защиты, если понадобится.
— Кнут, ты ангел, — воскликнул Калеб.
— Нет, но я уже близок к этому, — прошептал Кнут, протягивая другу кирку.
— Ты что делаешь, Калеб?
— Сдираю строительный раствор. Думаю, мы снимем ее, мальчишки! Осторожно, я уронил камень!
