— Понятно. Пылкий поклонник?! Анна вдруг положила руку на его рукав.
— Мистер Густавсен, — спокойно произнесла она, — я знаю определенно: что бы между ними ни было, это в прошлом.
— Но было в прошлом, — улыбнулся ей Энтон.
Анне Перси нравилось казаться легкомысленной придворной кокеткой, изощренной, все знающей. Но в душе она была безнадежным романтиком. Каким был и сам Энтон.
— Что, если я пошлю своих людей разузнать, кто он такой. Путаться с шотландцами — в этом нет ничего хорошего, — вмешался лорд Лэнгли.
— Приставить к нему ваших шпионов, вы об этом? — спросил Энтон. — Нет, в этом нет надобности, лорд Лэнгли.
Все, что надо знать, Энтон узнает сам. Он не позволит причинить боль Розамунде, и не имеет значения, насколько пылок этот ее обожатель. Не имеет значения и то, какую боль в конце, скорее всего, причинит ей он сам…
Канун Нового года, 31 декабря
— Ваше величество, боюсь, что я от всего моего сердца должен не согласиться с этими планами, — сказал лорд Бергли и для большей выразительности ударил посохом по паркетному полу.
— Мой дорогой Сесил, — ответила королева, — тогда я должна напомнить вам, кто здесь хозяин! Это мой двор! И я буду командовать своим собственным Рождеством!
— Но ваша безопасность…
— Моя безопасность?! От кого? Несколько ничтожных угроз, которые не идут ни в какое сравнение с тем, с чем я сталкивалась раньше! Мой отец всегда устраивал бал-маскарад, чтобы отметить Новый год. И я буду!
Розамунда склонилась ниже над своим шитьем. Она старалась сделать вид, что ее вообще нет в королевской спальне, и она не слышит очередной перебранки королевы с лордом Бергли. Они постоянно ссорились.
На этот раз королева настаивала на том, что следующей ночью она хочет устроить бал-маскарад. Потом она будет настаивать еще на чем-нибудь. Ситуация заставила Розамунду вспомнить о своем отце. Знает ли отец, что Ричард здесь, в Лондоне? Дошли ли до замка Рамси какие-нибудь слухи, пока отец с матерью празднуют Рождество. Если да, то он немедленно вызовет ее домой, и не колеблясь. Но она знала, что не может уехать сейчас, когда Энтон еще здесь. Нет, пока она все еще учит его танцевать.
Розамунда прикусила губу, вспоминая лицо Энтона, когда он увидел ее с Ричардом. Что он подумал, когда Ричард целовал ей руку, когда разговаривал с ней так фамильярно? Что, если Энтон подумал, что он ей больше не нужен после того, что у них было?! Она всю ночь не спала, думала об этом, но притворялась, что спит, чтобы избежать расспросов Анны. Ей надо поговорить с Энтоном и с Ричардом тоже, чтобы узнать, что он делает при дворе. Даже если и нет времени, потому что они все должны прислуживать королеве.
— Розамунда, с тобой все в порядке? — шепнула Анна.
— А как же! Ты, почему спрашиваешь? — прошептала в ответ Розамунда.
— Потому что ты холст пришила к своей юбке. Розамунда посмотрела и ужаснулась, потому что она крепко-накрепко пришила вышивку к своей бархатной юбке.
— Проклятье! — пробормотала она и потянулась за ножницами.
— Подожди, давай я, — предложила Анна, беря ножницы, — а то ты по своей рассеянности распустишь свое платье на ленточки.
Розамунда смирно сидела, наблюдая, как Анна перерезает нитки.
— Скажи мне, подруга, — хитро улыбнулась Анна, не отрываясь от своего дела, — этот, новенький, и есть твой пастушок из дома?
— Ну… да, Ричард, — пробормотала Розамунда. — С прошлого лета его не видела. Я думала, все кончено.
— А что? Не кончено?
— Он хочет, чтобы я с ним встретилась. Хочет все объяснить, как он сказал.
— Хм! Не похоже, чтобы его чувства потускнели, раз уж он так страстно хватал тебя за руки, — заметила Анна. — А как твои чувства?
— Боюсь, я ничего не чувствую к нему, как раньше, — призналась Розамунда.
— Из-за Энтона Густавсена?
— Наверное. А может, я сама изменилась. — Она-то знала, что изменилась, Энтон помог ей измениться.
Анна выдернула последнюю нитку.
— Ты будешь с ним встречаться?
— Не знаю. Думаю, если я должна встретиться, то только чтобы выслушать его.
— А я думаю, ничего ты ему не должна. После того как он сбежал от тебя?! Только будь осторожной, умоляю тебя.
