— Бедняжка! — повторили подруги.
— Да, бедняга Петер живет под угрозой получения ужасного известия, которое мы не можем пока, учитывая состояние его здоровья, сообщить ему. Подобное волнение может стать для него роковым. Врачи твердят в один голос: необходимо выиграть время. И вот в чем заключается это известие: Петер любит девушку, которая умерла.
— Он любит мертвую! — воскликнула Катерина Валь-Дидье.
— Боже мой, мертвую! — повторила Мариза Лежан.
— Да, — ответила старая дама.
Она рассказала им, что девушка, которая умерла, жила в дикой, горной местности, где на несколько дней остановился на постой полк Петера. Именно там он и повстречал ее, в парке, где прогуливался без разрешения. В парке, со всех сторон окруженном лесом, который походил на огромную поляну, посреди которой высился замок, где жила под властью отца эта девушка. Звали ее Матильда, она была очень хрупкого здоровья, отец же жаждал для нее неимоверных успехов. Она прозвала его «папа-громовержец». Значит характер у него был не из легких. Он хотел от зятя всего сразу: происхождения, положения в обществе, богатства, и поскольку мечтал о браке по расчету, ненавидел разговоры о любви, которая зачастую путает все карты. Петер фон Эль, на его взгляд, кроме происхождения, ничем не блистал. Но этого такому человеку, как он, явно не хватало. Гордыня управляла его желаниями, поэтому когда Петер попросил у него руки Матильды, он выпроводил его за дверь, жестом приказывая ему навсегда покинуть их дом. Нельзя было выразиться ясней и высокомерней.
Молодые люди продолжали любить друг друга. Назначали свидания, обменивались клятвами в верности, и однажды вечером отец Матильды застал их в лесу вдвоем. Сидя рядышком на берегу ручья, они достали со дна два камешка и, согрев их губами, обменялись ими. Два камешка, два поцелуя, два бутона, слишком стыдливых, чтобы раскрыться. Голова Матильды покоилась на плече Петера, когда звук приближающихся шагов заставил их отпрянуть Друг от друга и обернуться назад: папа-громовержец стоял и смотрел на них.
— Черт вас побери, чтобы ноги вашей не было в этих местах, — заорал он, обращаясь к Петеру. — Пойдем, Матильда.
— Нет, нет, умоляю тебя!
Он схватил ее за руку и потащил прочь, и она не осмелилась ни обернуться, ни пальцем пошевельнуть в сторону Петера, который провожал ее взглядом, пока она не исчезла из виду, не пропала в чаще дубов этого прекрасного леса. На следующий день полк Петера сменил место расположения.
Матильду воспитала умная, образованная женщина, бедная родственница, заменившая ей мать, которую звали Татина. Девушка знала, что когда-то Татина любила ее отца, даже надеялась одно время скрасить его одиночество и до сих пор не могла простить ему, что он пренебрег ею.
Татина, проводившая большую часть времени в замке, жила в деревне, в хорошеньком домике, куда частенько на чашку чаю наведывалась Матильда. Отец, несмотря на отъезд Петера, лишил ее и этого удовольствия, отныне запретив ей выходить без него из дому. Она же была сильно привязана к нему и до сих пор во всем соглашалась с ним. Далекая от того, чтобы восстать против отцовской воли, она подчинялась всем распоряжениям, тем более что надеялась безоговорочным повиновением смягчить его нрав. Однако отказаться от своей любви она не могла, ей было так грустно и одиноко, что она поведала Татине о своих чувствах. Матильда передавала ей письма, которые писала Петеру, а он отправлял Татине письма к Матильде. Так Татина стала посланницей любви.
Переписка длилась три месяца, до самого конца войны. Петер фон Эль вернулся домой, где царили смута и неуверенность и где ничего для него не осталось, кроме любви к девушке, призывавшей его к терпению. Он хотел похитить ее. Она отказалась: «Нет, нет, не нужно скандала, не нужно разрыва с отцом. В конце концов он уступит», — писала она Петеру. Желание вновь увидеться с ней и сознание того, что это невозможно, угнетали его: он стал сомневаться в будущем счастье, на него находили приступы отчаяния, он впал в депрессию. Доктора советовали ему полный покой. Он покинул Вену, родители последовали за ним и устроились в семейном пансионе близ неврологической клиники, в которую его поместили. Письма Матильды переполняли клятвы в вечной любви, но к себе она его не звала, и он переходил от ярости к полному упадку сил, проклиная свою несчастную долю. Так прошло больше года, когда вдруг Матильда позвала его на помощь.
