Тогда мы начали петь, и, хотя я не увидела ни одного инструмента, именно инструментальная музыка сплелась с нашим пением и стала едина с ним. Это было очень красиво и служило одновременно наградой для тех, кто её заслужил, и стимулом для тех, кому ещё предстояло пройти путь, который те двое уже преодолели. Музыка, как я узнала позднее, лилась из храмовой рощи, находившейся за кругом, хотя и не было ощущения, что она происходит из какой-то определённой точки. Такова особенность здешней музыки. Она будто является частью атмосферы.
Не была забыта и драгоценность. Когда облако рассеялось, или растворилось, мы увидели её челе посвящённого, золотую и алую, а у наставника, у которого уже была такая, — он носил её на левом плече, — она увеличилась в размерах и стала ярче. Я не знаю, как это происходит, но так трудно бывает объяснить то, что сами мы хорошо понимаем. Когда церемония окончилась, все мы вновь вернулись к своим занятиям. Всё длилось дольше, чем я описала, и имело очень благотворное воздействие на всех нас.
По ту сторону холма, на дальней стороне равнины, я заметила разрастающийся свет, и красивые его контуры напоминали контуры человека. Не думаю, что это было присутствием Господа нашего, но кого-то из великих Ангелов, который явился дать силу и осуществить Его волю. Без сомнения, некоторые в толпе могли видеть яснее, чем я, потому что мы способны видеть, а также и понимать, соразмерно уровню нашего развития.
* * *
Теперь, мальчик мой, задумайся на минуту. Идёт ли это от твоего ума или через него, как ты говоришь? Когда ты сел за письмо, как ты и сам знаешь, мы старались избегать внушать тебе что-либо, и всё же ты немедленно рассердился, решив, что мы будто бы влияем на тебя. Разве не так?
Так, я искренне признаю это.
Совершенно верно. А теперь мы оставляем — не тебя, потому что мы всегда с тобой способом, которого ты не понимаешь, — но оставляем это писание и благословляем тебя и твоих близких.
Среда, 24 сентября 1913 г.
Представь, что мы попросили тебя заглянуть немного вперёд и вообразить последствия нашего общения, какими они видятся тебе относительно нынешнего состояния ума. Какой тогда, думаешь ты, была бы сущность событий и какими, думается тебе, видим их мы из нашей сферы духовного мира?
Это что-то вроде воздействия солнечного света, когда он падает на туман над морем и постепенно рассеивает его; вид, который он скрывал, становится более ясен глазу и более красив, чем когда он смутно проступал через окутывавшую его мглу.
Так мы смотрим на твой ум, и даже если солнце порой ослепляет своим блеском и скорее сбивает с толку, чем проясняет зрение, ты знаешь, что итог есть свет, итог всего — тот Свет, в Котором вовсе нет тьмы. Всё же свет не способствует тому, чтобы всё умиротворить, а, по мере своего прохождения, часто создаёт серии вибраций, которые приносят разрушения тем разновидностям живых существ, которые не созданы для того, чтобы выживать под лучами солнца. Пусть они уйдут, сам же иди вперёд, и по мере твоего движения глаза твои станут приспособлены для более яркого света, более величественной красоты Любви к Богу, сама сила которой, соединённая с совершенной Мудростью, обескураживает тех, кто не слит в одно целое со светом.
А теперь, дорогой сын, слушай, а мы расскажем тебе ещё об одном зрелище, которое порадовало нас тут, в краю собственного света Бога.
* * *
Мы бродили не так давно в прекрасном лесном краю, и по дороге мы чуть-чуть беседовали, но не более чем чуть-чуть, из-за ощущения музыки, которая словно растворяла всё прочее в своей священной мелодии. И вот перед нами увидели мы Ангела из более высокой сферы. Он стоял и смотрел на нас с улыбкой, но не говорил ничего, и мы осознали, что у него есть послание к одному из нас. Когда мы замерли в ожидании, он подошёл и, взявшись за край своего плаща — цвета янтаря — накрыл им меня, обняв за плечи, и, коснувшись щекой моих волос, потому что был много выше меня, сказал мягко: «Дитя мое, я послан к тебе Господом, Которому ты научилась доверять, и путь, что лежит перед тобой, виден Ему, но не тебе. Тебе дана будет сила исполнить всё, что придётся исполнить; и ты была избрана для миссии, которая нова для тебя в здешней твоей службе. Тебе позволят, конечно, навещать здесь твоих подруг, когда захочешь, но сейчас ты должна покинуть их на время, и я покажу тебе твой новый дом и занятия».
