Помимо инструментальной музыки большой любовью пользовались песни, и хотя наши предки не были мастерами в искусстве пения на несколько голосов, чем ирландцы славились уже в XII веке, англичане считались музыкальным народом и были известны своими каролями — народными песнями, сопровождавшими танцы. Многие мелодии традиционных английских народных песен восходят к этим каролям и тем балладам, которые исполняли странствующие менестрели. Независимо от того, каковы были их музыкальные таланты, эти менестрели играли важную роль в жизни средневекового общества, ведь для деревенских жителей их визиты имели такое же значение, как для нас газеты: странствующим менестрелям оказывали радушный приём и в замках знати, и в харчевнях для бедняков, они собирали новости обо всём, что происходило в стране, и могли поведать об этом остальным, нередко менестрели придавали своим произведениям поэтическую форму, и любое значительное политическое движение оставляло по себе память в виде россыпей рифмованных строк и баллад.
На этом мы хотели бы завершить разговор об искусстве и перейти к науке Средних веков. И здесь мы прежде всего должны обратить внимание на принципиальное отличие средневекового научного знания от современного: если в наши дни любая научная теория строится, как правило, на основании экспериментальных данных и проверяется посредством новых опытов, то в прежние времена учёные практически не прибегали к экспериментам, наука опиралась исключительно на предшествующую традицию, и коль скоро какое-то положение встречалось в трудах авторитетных авторов, учёные мужи повторяли его из века в век, несмотря на то что для его опровержения достаточно было элементарной проверки. Первичным источником для большинства средневековых научных трудов служили сочинения античных авторов (прежде всего — Аристотеля), и поскольку его произведения были переведены на латынь не полностью и изобиловали неточностями, а дополнения, внесённые комментаторами, носили совершенно фантастический характер, то можно представить себе, как всё это затрудняло работу увлечённого наукой студента, искренне стремящегося к постижению истины. Таким незаурядным студентом, отличавшимся оригинальным складом ума, был Роджер Бэкон, работавший в Оксфорде во времена правления Генриха III. Изучая естественные науки, Бэкон пришёл к пониманию необходимости эксперимента, а также непосредственного обращения к трудам великих учёных, вместо того чтобы читать комментарии к ним других авторов. Бэкон всецело посвятил всю свою жизнь научной работе и истратил на это немалое состояние, но вместо награды он был брошен в тюрьму по требованию церковных властей, которые нередко ополчались против незаурядных учёных, пытавшихся развивать науку своим путём. И даже тогда, когда учёные мужи принимались описывать какие-то явления, которые они наблюдали лично, они допускали множество неточностей. Правда, в Средние века были и такие исследователи, которые отличались подлинной наблюдательностью, среди них — Джон Гаддесден, известный врач, живший в XIV веке. Его можно считать одним из лучших средневековых учёных, сочинения Гаддесдена содержат немало разумных медицинских рекомендаций. Некоторые из них он позаимствовал у древнегреческих и арабских авторов (труды которых он читал в латинском переводе), но большинство из них Гаддесден сформулировал на основании собственного врачебного опыта, и, хотя и у него можно найти немало ошибочных рассуждений и даже совершенные нелепости вроде магических формул, многие из лекарственных препаратов, которые фигурируют в предписаниях Гаддесдена, до сих пор используются как адекватные средства именно при тех заболеваниях, которые лечил с их помощью он сам. Довольно часто его снадобья представляли собой смесь многих компонентов, по большей части, увы, совершенно бесполезных — средневековые лекарства зачастую составлялись из двухтрёх десятков трав и минеральных веществ.
В медицинской науке всегда было изрядное количество шарлатанов, все мы хорошо знаем, что даже современные врачи стараются казаться более компетентными, чем они есть на самом деле, а в одной из средневековых книг, написанной специально для врачей, приводится множество советов по части того, как можно произвести на пациента и его близких впечатление многомудрого медицинского светила: например, если вы не знаете, в чём причина недуга, следует сказать пациенту, что он страдает «обструкцией печени». «Будьте уверены, слово “обструкция” вполне надёжно, потому что никто не поймёт его, а иногда бывает чрезвычайно удобно, чтобы люди не понимали сказанного вами». Помимо преднамеренного шарлатанства в средневековой медицине было немало такого, что сегодня мы бы причислили к той же самой категории, но к чему в прежние времена относились абсолютно серьёзно. Выше уже упоминалось о магических формулах, к тому же роду феноменов можно отнести веру в необычайные свойства некоторых драгоценных камней, которые советовали носить для того, чтобы избавиться или уберечься от определённых болезней. Целебные свойства приписывались, в частности, сапфиру, и потому в 1391 г. некий даритель оставил священнику часовни св. Иакова в Скарборо перстень с сапфиром «с тем, чтобы им мог воспользоваться каждый, кто пожелает употребить себе во благо целебные свойства упомянутого перстня». Другое любопытное поверье было связано с золотухой, которую в народе называли «королевской болезнью»: считалось, что это кожное заболевание может исцелить прикосновение короля, такой чудесный дар целительства был якобы ниспослан свыше Эдуарду Исповеднику и его потомкам. Поэтому, как свидетельствуют исторические источники, Эдуард I одаривал своим «прикосновением» до двухсот страдальцев за один раз, и этот обычай просуществовал вплоть до времён королевы Анны
