Конечно, между разными видами гусей есть существенные различия. Но, несомненно, гораздо больше сходных черт — в биологии, поведении — объединяют все виды этих птиц.
Гуси живут парами, причем супруги неразлучны не только летом, но и во время перелетов и на зимовках; брачный союз их сохраняется много лет, если не всю жизнь.
Поражает глубина взаимной привязанности птиц. Если из пары пролетавших гусей убита гусыня (она всегда летит впереди и обычно первой попадает под выстрел охотника), гусак, несмотря на явную опасность, долго не покидает убитую подругу, кружит над ней, призывает ее криком, а иногда и опускается на землю, даже если близко находятся люди. Возле гусыни, погибшей от раны не сразу после выстрела и не доставшейся охотникам, убитый горем супруг способен провести несколько дней подряд. Он яростно защищает даже окоченевший труп самки от песцов, чаек и поморников. На острове Врангеля от одного из охотников я слышал такой рассказ. Весной здесь была убита самка белого гуся. Гусак, ее супруг, имевший клюв необычной формы (очевидно, в него когда-то попала дробь), долго кружил над охотничьей засидкой. Он появлялся над ней еще в течение двух-трех дней, а затем исчез. Следующей весной охотник устроил за-сидку на прежнем месте. Велико было его удивление, когда от пролетавшей стаи отделился приметный гусак и стал кружиться над тем местом, где год назад была убита его подруга…
В гнездовое время между супругами существует довольно четкое распределение обязанностей. Гусак охраняет гнездовый участок — «семейное пастбище» от посягательств соплеменников, защищает кладку и гусыню от хищников. Если он и насиживает яйца (вообще-то это основная забота самки), то нерегулярно и неподолгу. Поэтому он не так стеснен в своем передвижении вокруг гнезда, имеет возможность часто щипать траву и почти не теряет упитанности. Жизнь самки более спокойна, хотя в этом есть и свои неудобства. Она привязана к кладке и может пастись гораздо реже, чем гусак. Не удивительно поэтому, что к концу насиживания она оказывается сильно истощенной.
Птенцы выводятся покрытыми густым желтоватым или серым пухом, а само рождение их выглядит у разных видов гусей более или менее одинаково. Весь процесс от появления в скорлупе едва заметного отверстия до того момента, когда семья покидает гнездо и свой гнездовый участок, занимает обычно около двух суток. Вначале в скорлупе образуется небольшое отверстие. Проходит немного времени, и подпиленная изнутри скорлупа (как и птенцы всех прочих птиц, гусята пользуются при этом специальным «яйцевым» зубом на клюве) лопается, тупой конец ее отлетает в сторону. Показывается мокрая голова, с любопытством смотрят на свет большие темные глаза. Освободиться от остатков ненужной теперь скорлупы совсем просто. Несколько часов гусята обсыхают под материнскими крыльями, а затем, Почувствовав себя самостоятельными, отправляются знакомиться с миром. За выводком следуют родители: другого выхода у них нет…
В первые часы жизни птенцы запечатлевают образ своих родителей, и, хотя потом выводки объединяются в стаи, семьи у гусей сохраняются еще очень долго. Запечатление вида родителей свойственно, конечно, и другим пернатым, особенно выводковым (тем птицам, чьи птенцы вскоре же после вылупления оставляют гнезда, могут двигаться за родителями и самостоятельно добывать корм), но как-то уж очень наглядно оно выражено у гусей; не случайно в первую очередь на них биологи и изучают это интересное явление.
Оно поразило меня еще много лет назад на Ямале. Здесь у меня были заложены опытные площадки, и в то лето почти каждый день я ходил туда, чтобы провести нужные наблюдения. Рядом с одной из площадок находилось гнездо белолобых гусей. С хозяевами его у нас установились в некотором роде доверительные отношения. Подходя к площадке, я начинал громко разговаривать сам с собой или петь. Тогда над приметными порослями карликовых берез вытягивались и затем исчезали гусиные шеи. Сигнал был принят. Гуси теперь знали, что приближается «свой», и спокойно, пешком уходили на ближайшее пастбище. Казалось, что они, во всяком случае гусыня, даже были рады воспользоваться случаем «сослаться» на то, что были напуганы человеком, и лишний раз пощипать траву. Уходя отсюда, я обычно заглядывал в гусиное гнездо, чтобы убедиться, что у моих знакомых все в порядке.
