В начале июля самки приступают к кладке и несут до четырех-пяти яиц, редко больше. Скорлупа их в первые дни чисто-белая, а позже, под наседкой, она приобретает желтоватый оттенок. Начав насиживание, гусыня обильно выстилает свое гнездо светло-серым пухом, и тогда гнезда белощеких казарок становятся заметными на большом расстоянии. Насиживают птицы, как и другие виды казарок, двадцать четыре — двадцать пять дней.
Как же спускаются их птенцы с высоких и обрывистых скал на землю? Этот вопрос давно интересовал натуралистов. Высказывались даже предположения, что родители переносят гусят на своей спине или в. клюве. Но на самом деле это совсем не так. Как-то в середине июня мне довелось попасть на карниз птичьего базара, где, как я еще раньше приметил, гнездилось несколько пар белощеких казарок.
К появлению здесь человека разные обитатели этого «общежития» отнеслись неодинаково. Большинство кайр, оставшись на местах, лишь повернули в мою сторону головы. Их самки недавно отложили по единственному яйцу, и теперь по-спартански, пренебрегая какой бы то ни было подстилкой, птицы грели их, причем даже не сидя, а стоя на голом камне. Казавшиеся вопросительными взгляды кайр сопровождались хриплым ворчанием, выражавшим то ли недоумение, то ли недовольство. Чайки-моевки, чьи гнезда были прилеплены к каменной стенке у края карниза, хотя их визгливые голоса и зазвучали громче, тоже не проявили особого беспокойства. Большинство их так и не взлетели, а остальные летали надо мной медленно и низко. Невозмутимо лежал на камне совсем рядом чистик. Но казарки, едва моя голова показалась над карнизом, сразу же взмыли в воздух. Несколько птиц опустилось на воду под берегом, другие с отрывистыми, лающими криками закружились высоко над скалами. В ближайшем гусином гнезде среди трепетавших от ветра клочков пуха виднелись яйца. Остальные гнезда, похоже, были пусты, а у самого края обрыва плотной кучкой с писком метались новорожденные, но уже сухие гусята.
«Что же делать? — промелькнула мысль. — Сейчас они разобьются». И я начал было прикидывать, как мне быстрее уйти отсюда. Но необходимость в этом тут же миновала. Один из птенцов, набравшись храбрости, прыгнул со скалы. Мне было хорошо видно, как он по пути несколько раз ударялся о выступавшие камни. Но падал гусенок медленно, почти как комок ваты, и поэтому, достигнув галечникового пляжа, легко поднялся на ноги и засеменил к воде. За первым прыгнул второй, третий, и на карнизе уже никого не осталось. В море гусят ждали взрослые казарки, и они даже не стали разбираться, какой птенец кому принадлежит. Родители окружили малышей и поплыли общей стаей к зеленевшему невдалеке низменному берегу.
Потом мы все-таки измерили высоту, на которой располагался этот карниз. Она составляла около тридцати метров!
Хотя я и вызвал тогда панику среди птиц, но, возможно, она усугублялась недавним появлением птенцов, а для родителей это вообще пора больших волнений. Приходилось мне видеть птиц и во время насиживания. Они были гораздо спокойнее, подпускали к себе близко, почти так же, как и краснозобые казарки.
К корму птицы неприхотливы и поедают большинство тундровых трав, а кроме того, листья и сережки ив. Зимой их рацион еще более разнообразен: это и травы, и водоросли, и морские беспозвоночные животные, в том числе мелкие моллюски.
С конца июля до середины августа взрослые казарки линяют. В это время подрастают и оперяются их птенцы. В конце августа — начале сентября птицы трогаются в путь, а в октябре — ноябре достигают своих зимовок. Здесь они остаются до марта или апреля, держатся преимущественно на заболоченных морских берегах, и только большими и плотными стаями (их общительность, следовательно, проявляется и зимой), причем жизнь пернатых в это время года тоже весьма однообразна.
В неволе, где их часто содержат, белощекие казарки быстро становятся ручными и живут по многу лет. Однако разведение их долго не удавалось. Впервые приплод был получен в 1930 году в Московском зоопарке лишь после того, как на берегу пруда сложили несколько куч камней. Казарки, очевидно, «поверили», что это скалы, и «обман» остается нераскрытым до сих пор. Те кучи камней лежат на прежних местах, и на каждой из них птицы ежегодно устраивают гнезда…
