Латинское название белой чайки — Pagophila eburпеа переводится как «льдолюбивая, цвета слоновой кости». «Чайкой цвета слоновой кости» она зовется и по-английски (Ivory gull) и по-немецки (Elfenbein-move).
Действительно, эта средних размеров чайка «льдолюбива», поскольку проводит среди арктических льдов не только лето, но и суровое зимнее время. Оперение взрослой птицы белое, а если присмотреться внимательнее, с легкой желтизной, благодаря желтоватым стволам крупных перьев, то есть и впрямь цвета слоновой кости.
Всего в Арктике живет более трех десятков видов птиц, а вместе с Субарктикой — свыше девяноста видов. И наиболее типичный среди них «полярник», самая характерная и «совершенная» птица высоких широт Северного Ледовитого океана — белая чайка. Подтверждением тому (об этом уже говорилось выше) может служить цвет ее оперения. К тому же в отличие от подавляющего большинства обитающих на земле чаек она носит одинаковый наряд и летом и зимой, а у молодых темные пестрины в оперении исчезают уже на первом году жизни (близкие к белой чайке виды обычно приобретают свой окончательный наряд в двух-трехлетнем возрасте). Обращает на себя внимание такая внешняя особенность белой чайки, как короткие ноги и пальцы. Этот признак тоже характерен для зверей и птиц полярных стран.
Четвероногие и пернатые «полярники» весьма неприхотливы как в выборе местообитаний, так и в выборе кормов. Но белые чайки выделяются среди них особой неразборчивостью. Гнездятся они и отдельными парами, и разной величины колониями и на равнинных, и на гористых островах. Полярные летчики неоднократно встречали в летнее время среди паковых льдов, вдали от воды, стайки каких-то не очень крупных чаек. Вероятнее всего, эти наблюдения относятся к белым чайкам, и не исключено, что они иногда гнездятся здесь, конечно, если находят необходимые условия для устройства гнезд — нагромождения валунов или плавника, вмерзшие в лед стволы деревьев. Не препятствует размножению белых чаек и полоса льда вокруг суши, даже при ширине в десятки километров. В таких случаях и два и три раза в сутки они вылетают на кормежку к открытой воде. Их колонии поэтому встречаются и в глубине островов, в десятках километров от морского побережья.
Кормятся они «дарами моря» — рыбой, рачками, моллюсками, даже водорослями, леммингами, отбросами, которые посчастливится найти на морском побережье, на краю полыней, у зверобойного судна. Зимой же многие из них, если не большинство, становятся спутниками белых медведей, питаясь остатками медвежьих трапез, а то и медвежьим помётом.
За их удивительную всеядность, поедание отбросов, способность заглатывать непомерно большие куски корма, да еще подчас окаменевшего на морозе, орнитологи иногда называют белых чаек грифами Арктики. Конечно, они не были бы «грифами», если бы не особенности строения их черепа и пищевода. Как обнаружил орнитолог Е. Н. Курочкин, череп белой чайки необычайно «ажурен» и эластичен, а челюсти крайне подвижны, поэтому-то «пасть» птицы и оказывается необъятно широкой.
«Кто же они, эти птицы, квартиранты ли на нашем острове, владельцы ли гнезд или только временные гости?» Вопрос этот не давал мне покоя до середины июня, до тех пор, пока я не попал на север острова, туда, где берег его подпирают высокие базальтовые столбы.
С моря накатывались волны тумана. Чайки, похожие теперь на большие снежные хлопья, то выныривали из него, то скрывались в нем. Когда туман редел, можно было рассмотреть, как птицы вьются у вершины одного из столбов или парами, тесно прижавшись друг к другу, сидят на его уступах. Уже то, что они упорно держались на одном месте, причем явно объединялись в пары, наводило на мысль, что чайки собрались здесь для размножения, а судя по сезону года, можно было предположить, что в их гнездах уже появились птенцы.
Но как попасть туда, на вершину гладкого каменного столба? Ведь до вершины, до предполагаемых гнезд чаек, метров пятьдесят, не меньше. Будь на моем месте альпинист-скалолаз и имей он надежный шнур и прочее снаряжение, и то это было бы не просто. Мне оставалось только наблюдать за обитателями колонии снизу, искать какие-то косвенные доказательства гнездования пернатых. И такое доказательство как будто нашлось. Вскоре я увидел, как чайки начали яростно преследовать бургомистра — тоже чайку, но очень крупную, известного грабителя чужих гнезд. Едва он показался из-за ближайшего мыса, как навстречу ему, сорвавшись с карнизов, бросилась стая их обитателей. Бургомистр тут же «утонул» в плотном белом облачке. Только по движению всей стаи можно было догадаться, что ему основательно достается, что он мечется из стороны в сторону, то взлетает вверх, то совсем прижимается к прибрежным льдам. Лишь когда чайки отогнали незваного гостя далеко в море и он скрылся за торосами, возбужденные птицы вернулись к своим квартирам.
