И летом олени играют заметную роль в жизни тундры. Они опустошают птичьи гнезда, но в то же время и привлекают насекомоядных птиц — не сами, конечно, а их спутник «гнус». Поедая осоку, пушицу, олени местами становятся заметными конкурентами гусей, леммингов, других травоядных животных. Впрочем, они не только поедают растительность, но и сильно изменяют ее; под их воздействием преображается подчас сам характер местности. Животные разрыхляют копытами моховую дернину, и тогда глубже протаивает грунт, на месте осок и пушиц появляются злаки, тундровая растительность сменяется луговой. Да и лишайники, если ими не кормятся олени, постепенно стареют и вымирают. Оленьи пастбища нетрудно опознать издали, например с самолета, с большой высоты, по густой сети проложенных здесь тропинок. Все это, однако, происходит, если животные не пасутся особенно подолгу на одних и тех же участках тундр. При чрезмерной нагрузке на пастбища (такое бывает только при пастьбе домашних оленей) они превращаются в топкие черные болота, а при очень сильном протаивании грунта здесь образуются даже новые озера.
На протяжении тысячелетий там, где обитал дикий, а потом и домашний северный олень, он был едва ли не главным кормильцем человека. Да еще и недавно, пятьдесят — сто лет назад, олень обеспечивал многие народы севера Европы, Азии и Северной Америки пищей, материалами для шитья одежды, постройки жилищ, освещения и отопления. И хотя люди осваивали разные районы Севера не одновременно и двигались сюда различными путями, здешние народности и племена используют северного оленя, если опустить мелкие детали, всюду одинаково. Одежда здесь шьется из меха телят (пыжиков) и оленей-подростков (неблюев) Шкура взрослых животных чаще используется для покрытия чумов и яранг, шитья верхней одежды, спальных мешков, как подстилка в жилищах. Шкура с жестким, грубым волосом, снятая с ног (камус), идет на шитье обуви и рукавиц; подошва для зимней обуви шьется в большинстве случаев из «щеток» и шкуры, снятой со лба оленя. Нитки, ссученные из оленьих сухожилий, необыкновенно прочны и не преют от сырости. Съедобны не только мясо и жир оленя, но и кровь, содержимое рубца, молодые, еще не затвердевшие рога. В общем, если учесть, что из костей вытапливается жир, что некоторые кости, рога и даже копыта используются на разные поделки, можно сказать, что практически все части оленьей туши находят себе применение в хозяйстве.
В прошлом, когда охотник владел только луком и копьем, добыча оленей основывалась на хорошем знании их биологии. Оленей регулярно кололи на воде, «на плавях», — при переправах стад через большие реки. Места таких переправ, поскольку они более или менее постоянны, были собственностью стойбищ или родов. По свидетельству Ф. П. Врангеля, известного русского путешественника прошлого века, местные жители здесь «с таким же боязненным нетерпением ожидали появления сего животного, с каким земледельцы других стран ожидают времени жатвы». Кое-где, чтобы направить стадо к переправе, строились длинные изгороди из кольев и дерна — «махавки»; их следы до сих пор сохранились на Таймыре. Направляющие изгороди длиной в несколько километров использовались и для того, чтобы загнать стадо «дикарей» в сеть.
Хитроумны способы охоты с «манщиком» — прирученным животным, чаще самцом. Пользуясь им как прикрытием, человек подбирался близко к пасущимся «дикарям». Осенью, во время гона оленей, к его рогам подвязывали кожаные петли или короткое копье: в первом случае «манщик» ловил дикого соперника живым, во втором — наносил ему смертельные раны. Конечно, с появлением огнестрельного оружия добыча оленей значительно упростилась.
Считается, что олень был приручен и одомашнен еще в конце первого тысячелетия нашей эры, и произошло это в горах юга Сибири. Отсюда оленеводство распространилось к северу, достигло тундры и постепенно превратилось для местных жителей в такое Же важное занятие, как и охота. В Северной Америке до недавнего времени домашнее оленеводство не было известно. Но в тундрах Евразии им стали заниматься все народности, за исключением разве что нганасан, обитающих на Таймыре (в последние десятилетия и они освоили эту отрасль хозяйства). Сложились даже разные приемы ведения оленеводства. К западу от Лены, например, пастухи пользуются услугами специальных «оленегонных» собак, запрягают оленей в сани как летом, так и зимой. На востоке Якутии и на Чукотке собак при пастьбе оленей не используют и летом оленей не запрягают. В таежной же полосе олень служит человеку как верховое животное. Чтобы уже не возвращаться к домашним оленям, остается сказать, что общее поголовье их составляет в СССР около двух с половиной миллионов.
