Умм Зафир[11] стояла, подавшись вперед, жадно всматриваясь в открывшееся перед ней пространство, не поворачивая головы в сторону, откуда доносился стон. По мере того как стон затихал, переходя в слабеющие хрипы, светло‑синяя полоса света впереди приближалась, вырастала в огромный, добела раскаленный клинок. Слепящее острие клинка скользнуло по краю песчаных дюн и вырвало из небытия покатый с горбинками склон.
Умм Зафир облегченно вздохнула.
Холм, к которому она так стремилась, был перед ней. Удастся ей достичь его? Достичь и защитить. Со стороны моря снова и снова надвигались ярко‑белые клинки света, на мгновение, уткнувшись во что-нибудь, они замирали, затем двигались дальше.
Федаины рядом с ней зашевелились и пошли. Она тоже пошла. Хотя и с трудом — годы есть годы…
Почудилось, будто сын шагает рядом. Она тотчас отвергла эту нелепую мысль — он арестован, арестован… Они скрыли от нее, что сын арестован… Резким движением сняла и отшвырнула черный передник, болтавшийся вокруг тощих ног, он только будет мешать, когда она станет карабкаться на укрепленный вал перед холмом.
Она сделала несколько торопливых шагов и упала ничком, распластавшись, припала к сухому бугру — навстречу двигался смертоносный граненый клинок. Над самой землей. Ствол дерева обрезан до нижних веток. Верхушка во тьме. А есть она, верхушка? Не видно. Прищуренные глаза режет от нестерпимой боли. Она нежно погладила ладонями опавшие шершавые листья и поползла дальше к стволу. Приподняла голову.
Кружась, падали два листочка. Дерево плакало опаленными слезами. С веток поднялась стая черных во тьме птиц. Клинок срезал половину косогора и исчез.
Умм Зафир встала. Теперь можно было встать…
Неожиданно хрипы умолкли, страшные предсмертные хрипы, доносившиеся из-за стены рядом. Хотя бы взглянуть, что там… Вот стена и вот дверь, но руки не повинуются открыть задвижку. Что-то зашуршало на сухой листве.
— Кто здесь?! Кто?! — вскрикнула она пригнувшись.
Ответа не было… Умм Зафир помедлила и выпрямилась.
Нужно пересилить чувство страха и пройти эти несколько метров… Узнать, кто хрипит… За стеной творится что-то постыдное, нечеловеческое. Возникали, меняясь, расплывчатые тени, искрились и гасли редкие блестки. Звучали глухие мерные удары. Или ей мерещится?! Неужели там бьют человека?! Бьют умирающего?!
Она приподнялась на кончики пальцев, шагнула в черноту ночи. Хрип прекратился. Он слышался совсем рядом — она это чувствовала, но стоило сделать всего один шаг, и он прекратился…
Лошадиное ржание неожиданно сотрясло воздух, взорвалось сотнями звуков, заполнило пространство. Умм Зафир зашаталась от испуга, прижалась к дереву и всем своим телом ощутила, что дерево тоже дрожит. Тогда не раздумывая — думать было страшно! — протянула ногу в пустоту…
Ржание оборвалось. Еще неожиданней, чем началось. Тем резче в наступившей тишине прозвучал окрик:
— Отворяй, тебе говорят!
В дверь забарабанили. Она шагнула к двери. Отодвинула засов. На пороге стоял долговязый человек в черной маске. Концы маски разлетались от его носа, как крылья ворона:
— Выходи! Живо!
Она вышла. Увидела крытую арбу на высоких колесах. Лошадиные морды в шорах из кусков старых автомобильных шин. У возницы вытянутое лицо, больше ничего не видно.
— Трогай! — махнул рукой долговязый.
Кожаные ремни упряжки напряглись. Арба качнулась, заскрипела, въехала в узкий туннель, стала движущимся пятном. Странно, пятно не уменьшалось в размерах, хотя расстояние увеличивалось. Туннель был длинный, как ночь, его плотные своды — ночная тьма.
Если бы Умм Зафир тогда знала! Если бы могла предположить…
Внутри арбы еще темней. Не видно ни зги. Что-то качается в такт движению, налево, направо… Изувеченное тело поднято на штыки. «Что это?! Где я?.. В скалистой пещере? О аллах, разве это я? Это огромный, раздувшийся от жары труп… Какие бредни! Меня не устрашишь бреднями!» — Зафир попытался рассмеяться. Но только оскалил зубы. Он не может смеяться. Смеха не слышно. Наступит день, он будет свободен, тогда и насмеется вволю… Куда его везут?
