Например, о всеобщем благолепии. Мне давно пора было притерпеться к здешним красотам и вернуться к нормальному для черного цинично — прагматичному настроению, но блаженная праздность настойчиво опутывала душу, неестественная, как удовольствие от травки: приятно, но понимаешь, что так не должно быть, просто из жизненного опыта. А когда черный маг испытывает дискомфорт, всем остальным впору запасаться оберегами.
В какой — то момент меня посетила блестящая идея спросить мнение Лючика на этот счет:
— Ты сам как, тебе здесь нравится?
Братишка не стал восторженно лепетать, а серьезно задумался, что уже о многом говорило, потом неожиданно ответил:
— Нет.
— Нет?
— Скучно здесь. И делать ничего не хочется.
Вот ответ, достойный жителя Краухарда! Ему скучно, и он хочет уйти, наплевав на всякие красивости. Ценю.
— Тогда, может, поедешь со мной в Редстон? Будем жить вместе, там тоже школы для белых есть.
— А как же другие? А Петрик?
М-да, Петрик. Мой братишка уже успел обзавестись другом, которого я по первости принял за идиота: пацан, на год старше Лючика, ходил, непрерывно улыбаясь, все время съезжая взглядом куда — то вбок, и то и дело начинал подпрыгивать на месте. Тик у него, что ли, такой? Черные если уж нуждаются в обществе, то выбирают равных, а белые подбирают всякую дрянь, проще было кошку завести. Поначалу я не удержался и схамил — протянул руку и начал хлопать его по макушке, словно мячик. Он замер и как — то сжался. Надо было его подбодрить.
— Тренируешься? Молодец! Очень полезно для здоровья. Мне тоже тренер велел через скакалку прыгать, а я не умею.
— Правда? — подозрительно переспросил Лючик.
— Правда! — с некоторой гордостью ответил я.
Далеко не все мною сказанное следует понимать буквально, но тренер действительно давал такой совет. Спрашивается, кто меня тянул за язык?! Они в тот же день нашли где — то длинную бечевку и принялись надо мною измываться, трындя при этом в два голоса каждый о своем. И ведь не скажешь теперь, что я плевать на тренера хотел. А в промежутках мы играли в их любимую игру. Угадайте, какую? В лошадь! Это при том, что в интернате было штук шесть натуральных пони. К концу недели я понял, что белые дети не так уж безобидны.
Признаюсь честно: только наличие этих заноз не позволило мне погрузиться в блаженный дебилизм, просто потому, что нельзя спать на еже. От полного несовпадения жизненных ритмов формулы медитации быстро утратили силу, и я созрел для действия.
Их надо было чем — то отвлечь, пока они меня совсем не укатали.
Проблема в том, что других источников сильных впечатлений поблизости не наблюдалось — создавать друг другу проблемы белые не умеют. Интернат напоминал кукольный домик, в котором благообразные пупсы — учителя говорят о высоком с пупсами помладше, а пацанятам хотелось беситься и бегать — Источник Источником, а человеческую природу еще никто не отменял. И тут я со свойственной мне гениальностью нашел выход — нам следовало отправиться в поход, пеший, желательно с ночевкой. Таким образом, дети будут заняты движением, а мне удастся сделать вид, что я хоть изредка думаю о работе. Решено! Оставалось только отпроситься у здешнего начальства.
Миссис Хемуль с интересом наблюдала, как группа младшеклассников (почти все те, кто остался на каникулы в интернате) передвигается под защитой зеленой изгороди (они думали, что их там не видно!), а напрямую через газон, презрев удобные дорожки, шагает черный маг, беспардонный, как и полагалось человеку его натуры. Проходя мимо возбужденно шуршащих ветками детей, он хлопнул в ладоши, и вспугнутая малышня с визгом и хохотом высыпала из кустов. Впрочем, далеко убегать они не стали.
Это было новое развлечение младшеклассников — смотреть на мага. Игрушки и книжки были забыты, прежние игры оставлены. Стоило знакомой фигуре — руки в брюки — появиться у ворот, как детей словно ветром сдувало, все высыпали в парк прятаться по кустам и подглядывать за невинными развлечениями братьев из Краухарда. Не всякий белый выдержал бы спокойно столь пристальное внимание, а черному все было глубоко фиолетово. Он относился к ним так, как относится фермерша к назойливым цыплятам, а тем, казалось, такое отношение нравится.
