- Пусть себе гуляют, их дело такое...
Наташа достала из машины полотенце и, сказав, что идет на речку купаться, улетучилась.
Запах леса, влажное дыхание близкой реки, легкий шум листьев так подействовали на Федора Ивановича, что он задремал.
"Умаялся за неделю, - подумала Анна Степановна, вглядываясь в поседевшие виски заснувшего мужа. - И то сказать: дело не молодое, да и работа - то в цехе, то на заседаниях".
Прикрыв лицо Федора Ивановича от мух носовым платком, она поудобнее устроилась у него в ногах и, чтобы не заснуть самой, достала из корзины протершиеся носки Леонида, иголку, клубок штопки. Тут ей захотелось пить. Бутылка с водой была под боком, и Анна Степановна всласть попила, глотая воду прямо из горлышка.
За этим занятием и застал ее Семен Голованов. Подкравшись поближе, он прицелился фотоаппаратом и, только щелкнув затвором, сказал:
- Добрый день, Анна Степановна!
- А, Сеня!.. Что это ты? Неужто меня с бутылкой снял?
- И вас с бутылкой и Федора Ивановича.
- Некрасиво этак-то?
- Очень красиво! Наклею в альбом и сделаю подпись: "Прогульщик и лодырь Федор Иванович Карасев и его жена, горькая пьяница Анна Степановна". Попробуйте докажите, что не так!
- Ох ты и выдумщик!
Карасевы понимали и любили шутку. У Наташи хранился целый альбом снимков, сделанных Головановым в самые неожиданные моменты. Помимо членов семьи и товарищей, в альбоме были увековечены Клякса, Хап, даже свирепая Ивана Ивановна.
- А Ленька где? - спросил Голованов, пряча в футляр аппарат.
- Где-то с Зиной гуляет, - объяснила Анна Степановна.
- Закономерно!
- А Наташа купаться побежала.
- Тоже закономерно!.. Когда придут, скажите, что мы их около танцевалки ждем.
- Передам... Ты, Сеня, закусить не желаешь ли?
- Перед танцами совершенно невозможно: боюсь потерять изящество и грацию.
- Небось, от бутерброда с котлеткой не потеряешь!
- Гм!..
По опыту зная, какие котлеты умеет жарить Анна Степановна, Голованов облизнулся.
- Соглашаюсь, чтобы сделать вам приятное, но не думайте, что откупитесь такой жалкой взяткой: пленка будет проявлена, снимок отпечатан и передан куда следует, по назначению.
- Да уж и то в альбоме места не осталось... Таким образом, и Федор Иванович, и Анна Степановна, и Голованов, и оповещенные им товарищи Леонида были спокойны.
5.
По неписаному закону одно из лучших мест на Тавре в выходные дни переходило в полное владение женщин и детворы. Длинный песчаный пляж, пологое неглубокое дно гарантировали здесь безопасность и удобство купания, а густая тень ветел и дубов защищала купающихся от лишнего усердия солнца.
Па своем любимом месте Наташа застала Лилиан. Выбрав тенистый уголок под кустом ивняка, Лилиан (на ней был купальный костюм) сидела и вышивала. Рядом стояла открытая сумка, из которой выглядывали бесконечные мотки разноцветного шелка.
- Ты и здесь вышиваешь, Лилиан? - удивилась Наташа.
- Как видишь, - улыбнулась Лилиан. Скинув платье, Наташа подсела к ней.
- Покажи, Лиля.
Лилиан передала Наташе кусок полотна, вдоль края которого тянулась длинная гирлянда цветов.
- Опять сама узор выдумала: какая ты фантазерка! Почему у этой гвоздики одного лепестка нет?
- У цветов лепестки опадают. Наташа сама смыслила в цветоводстве.
- Конечно, опадают, но зачем это изображать? Цветок должен быть как цветок: у яблони пять лепестков, у оирени и жасмина - по четыре. И это красиво.
- Может быть, но я думаю иначе. У меня есть вышивка: цветы отцветающей груши. Знаешь, когда розовинка внутри становится гуще. На одном из цветков уцелело только три лепестка, два летят по ветру. Внутри венчика пчела.
- И ты вышила все это?
- Да. Хочешь, зайди посмотри.
- Ты прекрасно вышиваешь, Лиля, но рисунков твоих я как-то не понимаю. И вот сейчас: ты сделала набросок на полотне, а вышиваешь не так.
- Отступаю от контуров?
- Да.
- Я поправляю рисунок.
- И портишь его! Когда я кладу фрукты на вазу, я всегда укладываю их, чтобы они выглядели красивее.
- Прячешь пятнышки и червоточины?
- Конечно, не показываю.
Лилиан улыбнулась, потом задумалась.
- И я так делаю... иногда...
