- Но...
- Почему "но"?
- Я чувствую по твоему тону. Ты хотела сказать: "Ты мне нравишься, но..."
Глаза Зины впервые встретились со взглядом Леонида, и она тотчас же их опустила.
- Ты выдумываешь, я не собиралась говорить никакого "но", по если ты хочешь, скажу... Последнее время я много думала и решила, что до сих пор мы были очень глупыми. Мы мечтали, не зная, о чем мечтаем...
- Я прекрасно знал: я мечтал о тебе. Зина пожала плечами.
- Опять одно и то же! Я говорю о жизни, о том, как построить жизнь.
- Разве мы не можем ее хорошо построить?
- Конечно, можем! Ты будешь, как вол, работать в цехе, я тоже буду работать, а придя домой, стирать... В голосе Зины прозвучала нескрываемая ирония.
- Подожди... А Дворец культуры, а хор?.. Отец у меня умный и добрый, и мать очень добрая. И товарищи... Зина пожала плечами.
- И все завод да завод: резание металла, расточка, сверление, нарезка, шлифовка, выполнение норм. Боже, как все это надоело!.. И будем мы с тобой жить "по утренней смене, по первой сирене"... А ты, наверно, про меня думаешь: "...но девушки краше, чем в Сормове нашем, ему никогда и нигде не найти".
Отрывки песни Зина пропела, насмешливо их пародируя.
- Зина!
- Ты возмущён? Я и забыла, что Федор Иванович и ты - пламенные патриоты завода!.. Послушай, Леня: неужели тебе не нравится никакая другая девушка, кроме меня? Такая, которая согласилась бы ездить и целоваться с тобой в машине? Думаю, что охотниц нашлось бы порядочно. Тем более, что у вас свой дом, ты хорошо зарабатываешь...
Даже не смысл, а холодный, циничный тон Зининых слов испугал Леонида. Мелькнула мысль: Зина - артистка, может быть, притворяется? За этой мыслью другая:
Зина ли идет рядом с ним? В поисках разгадки заглянул ей в лицо, но ответного взгляда не встретил.
- Ты подумай об этом, Леня. Серьезно подумай.
- Зина!
- Да, я - Зина! - И, проведя полной рукой по пышным белокурым волосам, Зина сказала холодно и спокойно: - Наша любовь - детская глупость. Не будем больше о ней говорить.
Леонид остановился, Зина прошла несколько шагов вперед и повернулась к нему.
- Я пойду туда, - сказала она, показывая рукой в сторону, откуда неслись звуки музыки, - А ты... ты подумай...
3.
Некоторое время Леонид, ни о чем не размышляя, шел по лесу. Куда шел - сам не знал. Ему хотелось уйти от людей, но люди были повсюду. На первой же лужайке он наткнулся на компанию из нескольких человек - молодых ребят-строителей, живших в общежитии. Расстелив на траве чей-то плащ, они играли на нем в карты. Под деревом стояли бутылки, консервные банки, вокруг валялись комки промасленных газет. Слышалось шлепанье карт и приглушенные возгласы, пересыпанные руганью.
Леонид круто свернул в сторону и зашел в густую заросль орешника. Через двадцать метров увидел лежащего на земле парня в расшитой рубашке-украинке. Кто он - узнать было невозможно: лицо скрывала соломенная шляпа. Рядом с ним, поджав под себя ноги, сидела девушка - мастерица "Плюшевой игрушки" и, тихонько трогая струны гитары, подбирала песенку из "Верных друзей".
Забравшись еще глубже в лес, через полсотни шагов Леонид попал во владения новой компании, мирно беседовавшей вокруг богато накрытой клеенки. Хотел обойти, но его окликнули. На низкой лесной траве сидели и лежали несколько мужчин уже далеко не молодого возраста. Некоторых из них - главного бухгалтера, закройщика, художника и кладовщика фабрики "Плюшевая игрушка" Леонид встречал на улицах поселка раньше.
Центром группы был Сергей Семенович Тыкмарев. Он полулежал, скинув рубашку, и его белое брюзглое тело рельефно выделялось на темной зелени подлеска.
- Подойди сюда, племянник!.. Рекомендую: сын троюродной сестры, передовик производства и, между прочим, автомобильный человек... Он рассказывал, что так его одна старушенция назвала, потому что он собственную машину имеет.
Леониду пришлось поздороваться со всеми.
- Ты, Леня, присаживайся по-свойски.
- Тороплюсь, Сергей Семенович.
- Сюда торопиться не ездят. Скоростничество на заводе осталось. Присаживайся, выпей да закуси как следует. И мы по единой пропустим.
