Ein starkes Feuer braucht genug Asbest
Um zu verhindern jede Hitz-Abgabe. -
Bewahrt das Feuer, eure einzge Habe,
Doch gebt mir acht auf Feder und auf Nest:
Wir tauchen auf, dann kommt, dann kommt der Rest:
Was Faust fuern Graben haelt, gleicht mehr dem Grabe. -
Не правда ль, скажете: кошмар какой! -
И то, подчас такое нас окатит,
Что даже бреду можно крикнуть -- хватит! -
Но бред не минет, ибо не такой
Субстанции, что ж он напрасно тратит
Украденную власть, власть над душой?
И много, если в паузе большой
Он подарит одну секунду воли -
Верней, беспамятства, зато без боли -
И это отдых для меня большой.
Но грудь мне давит. То мой враг большой -
Дух Тяжести, я с ним доел пуд соли,
Не перый пуд, не третий, а поболе,
Я на него имею зуб большой.
Он толст и очень нагл, как все набабы,
Идеоложно выдержан, еще б -
Пьет коньяки и ест люля-кебабы,
И хочет, чтоб я с ним стрелялся, чтоб
Вернее закатать мне пулю в лоб,
Довольно мол, на первый раз хотя бы.
Довольно мне, на первый раз хотя бы
Той пули, что теперь еще живот
Дерет мой, впрочем, может, заживет?
Кто знает -- переварим эти крабы?
Или продуэлировать с ним, дабы
Все потекло иначе, чем течет?
Орел иль решка, нечет либо чет -
(Уж если не евреи, то арабы).
Взамен привычной тяжести земной,
Прошу я лишь немного легкой плоти -
Тут Блок и Ницше были бы в комплоте.
Быть взятым вдруг небесной глубиной,
Но не в летальном все-таки полете,
Парить собой -- не токмо что душой!
* * *
Но если тело разлучит с душой
Дух Тяжести, по смыслу поединка, -
Не станет Ваша и моя разминка
Бессрочной? -- вот ведь ужас-то какой.
Картель, по крайней мере, был такой,
Чтобы встречаться нам меж скейтинг-ринка
И тира, где ленивая тропинка
Подложена подземною рекой.
Там что не выбоины -- то ухабы,
И вот дождя крутого кипяток
На забранный решеткой водосток
Валит и брызжет, раздевая грабы,
А вой реки так темен и жесток,
Что устрашит Вас, в первый раз хотя бы.
Вам воя не перекричать, хотя бы
Терзало Вас сто демонов в тот миг,
Пусть до небес и досягнет Ваш крик,
К нему пребудут глухи наши шкрабы.
Боюсь, что Вам тотчас надует жабы:
Angina pectoris и в воротник,
К тому ж, там аллергический сенник:
Сплошные курослепы да кульбабы.
Но если дней веселый хоровод
Вас повлечет на Миллерову дачу,
Молю Вас побродить тут наудачу.
Помыслите тогда: у этих вод,
Платя по чекам без надежд на сдачу,
Я ставил в позитуру мой живот.
Плевать им, Тетушка, на мой живот,
А у меня один, другого нету:
Нарочно спросите мою планету -
Взойдет она еще раз? -- ну так вот.
Но и остаться жить среди зевот,
Настраивать в безлюдье кастаньету
Назло врагам, на ужас кабинету -
Мне надоело, кажется, до рвот.
И если все-таки меня не рвет,
То оттого, что рвать меня ведь нечем,
Зато в висках новогородским вечем
Стучит, ну а в глазах... в глазах плывет -
Вот так мы их успехом обеспечим:
Дерет, а впрочем -- может, заживет.
Но, Тетушка, когда вдруг заживет -
А я, ну что ж, а я того хотел бы -
Ах, как тотчас бы соколом взлетел бы,
Вы знаете, жизнь все-таки зовет.
Пускай опять ломают нам хребет,
А я, как встарь, над рифмами потел бы
И сталкивал бы в светлой пустоте лбы,
И к ижицам прикладывал бы лед.
На тишь да гладь я бы навел им штрабы:
Пускай кряхтят, да сносят, как хотят -
Люблю щелчками поощрять генштабы.
Как думаете -- ведь они кряхтят?
Уж как-нибудь, должно быть, отомстят,
Да только я плевал на ихи крабы.
Все Духи Тяжести, известно, -- крабы,
А у Н.Н. ее Д.Т. -- злодей,
Он краб от мира, так сказать, идей,
Но в нем есть также что-то и от бабы.
Он слушает кифары и ребабы
И в ямбе тут же выделит спондей,
Но, сколько ты в молитве ни радей, -
Не увлажнишь пустое око жабы.
И нет томленью моему ослабы,
Поскольку алиби ведь нет руке,
Пойду к подземной, все-таки, реке.
Прощайте, бузины и баобабы,
И, Тетушка, Вы в чудном далеке
О днях моих не сокрушались абы...
Я шел продуэлировать с ним, дабы
Сквитаться с ненавистным мне Д.Т.,
Нам секунданты дали по ТТ
И, разведя нас, отвалили слябы.
Какое чудо все-таки прорабы:
Как бы предвидя наше экарте,
Они корректно развели в портэ
Одиннадцати метров водоснабы.
