Ворчал сердито Понт. -- Что за ложесна
Его нам подарили! Ха, прелестно -
Лишь по нужде желаю знаний де!
А без нужды хочу гулять по каллам
И нюхать розы и смотреть экран!
А прочие -- пускай их мрут от ран -
Как мухи, хлопонутые над калом!
Вот отношение к борцам всех стран!
Он -- ретроград! Иль дело здесь за малым! -
-- Оставьте, дело вовсе не за малым! -
Я отбивался от него, как мог,
Он таял у меня в глазах, но смог,
Довольно едкий, снова наплывал им.
-- Он бы в глаза, -- ворчал он, -- наплевал им
В их честные, когда б он только смог,
Проткнул бы кожух, утопил замок -
Им, этим угнетенным и отсталым! -
Болтая, он не выглядел усталым,
Я молча дулся: он был невпробой,
Когда ворчливый бес овладевал им.
Милейший Понт, он говорил с собой
В подобный миг, скорее, чем с тобой...
-- Героям этим вашим, я б сказал им!
Что до героев ваших -- я б сказал им... -
Он бы открыл им, что они -- пустяк,
Ведут себя невсчет и кое-как:
На тройку с минусом -- когда по баллам.
Мол им бы полежать под одеялом,
Они же не вылазят из атак -
Да кто ж их гонит в шею, так-растак! -
Наверное, тоска по идеалам?
Мол немцев пулемет держал в узде,
А что у наших -- так себе, зенитец,
Хоть семьи и в тылу, не кое-где.
Что? Сделал очень больно? Извините-с!
Ну, это пустячок -- перитонитец...
Недостает движения нигде.
Недостает движения нигде -
Ни в немцах, ни у нас, когда на риге
Книг больше не гноят, не сносят в жиги,
Не присуждают к штрафам на суде. -
Так, Тетушка, на мысленной уде,
Представьте, он держал меня в те миги,
Когда болезни жалкие интриги
Меня пытались утопить в воде.
Он, кажется, готов был на дуде
Играть, чтоб выманить меня, как мышку,
Оттуда, где я попадал под крышку.
Порой частушкой, словно в коляде,
Сознанья кратковременную вспышку
Он вызывал, чтоб исчезать в нигде,
Ах, только Ваш язык один, вот где
Я мог бы длиться вечно, существуя
В минуты те, когда по существу я
Скорее, нежли тут, был на звезде.
Держите меня в милой слободе
Речений Ваших, тусклый слух дивуя,
Сознанью слабому вспомоществуя -
В их чистой кашке, дреме, лебеде!
В них я побуду коротко привалом,
Глядясь в их серебристые ручьи,
А то омою в них глаза свои.
А то глядишь, потянет душным шквалом,
И ноженьки несут меня мои
Скитаться по колючим перевалам.
Ну что ж, и побреду по перевалам
Я с Вашей речью -- вот уж не один,
Уж не такой я и простолюдин
С ее веселым сладостным кимвалом.
Ну, только б не неметчина с шандалом,
Да с жутким бормотаньем их ундин,
Ведь так нехватит никаких сурдин,
Как забытье нахлынет черным валом:
Shidkov, bin heute ich nun wahrheitstreu,
So ist es noetig, dass ich konstatiere
Euch unseren Verdruss und tiefste Reu, -
Darum doch nicht, weil unsere Quartiere
Jetzt Wald und Sumpf, wie die der wilden Tiere,
Denn, wie ich glaube, sind wir nicht so scheu.
Nein, mein Shidkow, wir sind gar nicht so scheu,
Um uns dem Pessimismus schlechter Sorte
Zu unterziehn, wir, ewige Kohorte
Der Sturmsoldaten ohne jede Scheu.
Lasst uns gedenken, wie des Duerers Leu
Und wenn auch Hoffnungslos, mit der Eskorte
Von Tod und Teufel ritt, -- nach welchen Orte? -
Ziel ist nicht wichtig, immer wieder neu.
Die Zukunftsaussicht -- keine sichre Habe,
Und denen, deren Basis einmal schmolz,
Schenkt Glauben jetzt, ich meine, auch kein Knabe
Sind nicht die Russen aus dem selben Holz,
Wie jener duestre Knecht? -- gesund und stolz, -
Den ich euch eben vorgestellet habe...
Wie ich mir einmal vorgestellet habe,
Wir sind auch Feinde, weil derselben Brut,
Wo einer fuellt, geht's ja dem andern gut:
Ein weisser Rabe -- Tauber nicht -- ein Rabe.
Es widerstrebe deutscher Geist dem Grabe
Und unsere Einheit falle nicht in Schutt, -
Wenn euer Herz auch alles anders tut,
Der Sinn es greift, denn "Elbe" sei auch "Labe".
Und neigt wohl bald zu groesserem Masstabe
Und wenn an euch jetzt etwas nоch mankiert, -
Das ist die Traene, die den Henker ziert.
Die Mitleidstraene stoeret nicht im Trabe:
Der Fuehrer, der nicht zu verrueckt regiert,
Hat immer Vorzugsrecht und schoenste Gabe.
Es geht hier um die Weltsicht, um die Gabe
Die Neues schaffend, es beim Alten laesst:
