– Вы готовы? – спросила она, подходя и целуя меня в здоровую щеку.
Не знаю, какое выражение лица у меня было в тот момент. Наверное, озабоченное, потому что Лиз сунула в мою руку свою ладонь, снова поцеловала и сказала:
– Ради бога, Дэвид. Мы всего лишь едем перекусить. Поторопись, иначе опоздаем на автобус.
Мы обедали на улице, под солнцем – жареная треска с чипсами, пиво «Раддлс». Я наблюдал, как Дэнни макает чипсы в томатный кетчуп, и ко мне возвратилось ощущение нормальности, словно мы снова семья.
После обеда мы вернулись в Бончерч на автобусе. Тем временем небо почернело, надвигалась гроза. Над Годсхиллом и Уайтли Банком мелькали змеиные языки молний. Когда мы выбрались в Бончерче из автобуса, воздух был наполнен сильным запахом озона, а дорогу усыпали капли дождя размером с десятипенсовую монету.
Мы с Лиз шли рука об руку, а Дэнни скакал впереди. Я чувствовал рукой ее тяжелую теплую грудь. Мне все еще с трудом верилось, что мои экскурсии в 1886 год были всего лишь иллюзией. Но, как ни странно, мне проще было поверить, что этого не происходило. И списать все на ночные кошмары. Погребение Денниса Пикеринга в море, разговор с молодым мистером Биллингсом в тени деревьев, Кезия Мэйсон, расцарапывающая мне лицо, когтистая лапа вшивого Бурого Дженкина у меня между ног.
Разве все это могло быть правдой? Разве Древние могут существовать на самом деле? Разве Лиз могла быть оплодотворена семенем, слюной и кровью и родить трех разных существ нечеловеческого вида? Я чувствовал ее рядом с собой – стройную, пышногрудую, мягкую, женственную, пахнущую домашней выпечкой и мускусным ароматом духов «Боди Шоп». Она была права. Все это – лишь моя безумная иллюзия.
Оглушительный гром расколол небо пополам, молния осветила крышу и дымовые трубы Фортифут-хауса, словно в фильме ужасов студии «Хаммер». Внезапно хлынул ливень, шипя и барабаня по лавровым кустам, и мы со всех ног припустили к крыльцу. Там нас уже ждал Дэнни, подпрыгивая и приплясывая, потому что хотел в туалет.
– Быстрее, папа!
Я открыл ключом дверь, и мы вошли в дом. Внутри было темно, сыро и пахло запустением. Я повесил мокрую куртку, прошел на кухню и открыл холодильник.
– Как насчет бокала вина? – спросил я Лиз. – Осталось немного болгарского.
– Фу. Ну ладно.
Она подошла и обняла меня за шею. Волосы у нее были мокрыми и прилипли ко лбу. Я поцеловал ее и поймал себя на мысли, что она мне нравится.
– Я должен заняться работой, – сказал я ей.
– Значит, ты решил остаться?
– Думаю, да. Хотя бы еще на какое-то время. У меня такое чувство, будто Фортифут-хаус не хочет меня отпускать.
– Думаю, это не такое уж и плохое место, – сказала Лиз. – На самом деле, я уже успела привязаться к нему.
Вошел Дэнни, продолжая возиться с молнией на шортах.
– Можно мне пойти на пляж? – спросил он.
– Дождь же идет.
– Ну и что. Я надену плавки.
Я выглянул в окно. На улице было довольно тепло. И небо над Английским каналом начинало проясняться.
– Хорошо, – разрешил я. – Только играй на камнях или на песке. В воду не заходи. Мы подойдем чуть позже.
Дэнни переоделся в свои яркие сине-желтые «гавайские» плавки, взял ведерко с совком и вышел под дождь.
– Похоже, он такой же сумасшедший, как и ты, – усмехнулась Лиз.
Я дал ей бокал вина и сказал:
– На здоровье. За безумие, в любом его проявлении.
Мы чокнулись бокалами, и Лиз поцеловала меня.
– Почему бы нам не подняться наверх? – спросила она. – Вино всегда вкуснее в постели.
Я посмотрел на нее поверх края бокала. Дождь тихо стучал по оконному стеклу и, задуваемый ветром в открытую кухонную дверь, капал на линолеум. Вдалеке грохотал гром. Три сына, – сказал мне молодой мистер Биллингс. – Один из семени, один из слюны, один из крови. Или мне все это приснилось, померещилось?
Лиз поднималась по лестнице впереди меня. Она оглянулась два-три раза и улыбнулась, убедившись, что я следую за ней. Когда мы дошли до спальни, выглянуло солнце, и вся комната озарилась ярким светом. Лиз поставила бокал вина рядом с разобранной постелью и тут же расстегнула ремень. Сбросила с себя джинсы, села на кровать и протянула ко мне руки. Сквозь прозрачный нейлон трусиков я видел темный треугольник ее лобковых волос.
