Гнев полыхнул в Каватине, как лесной пожар.
— Как ты смеешь, — прошептала она.
Она метнула меч, выпалив слова молитвы, пока тот летел. Ее прицел был верен. Направляемый магией богини, поющий меч вонзился в грудь существа почти по самую рукоять. Тварь завопила и задергала паучьими лапками, а Каватина повела рукой в воздухе, выдергивая меч и готовясь нанести еще один удар.
Существо зло взглянуло на Каватину.
— Ты не сможешь убить меня! — яростно бросила тварь. — Ничто не может меня убить. Она хранит… — оно закашлялось и сложилось пополам, — чтобы посылать… — снова кашель, и плевок кровью, — меня обратно.
С этими словами существо взмыло со своего насеста на верхушке сухого дерева, и оно от толчка повалилось. Каватина попыталась послать меч существу вдогонку, но то было слишком проворным. Оно поскакало по веткам прочь и скрылось из виду.
Каватина отозвала меч и произнесла второе восстанавливающее заклинание. Болезнетворный камень, на котором она стояла, снова высосал из нее силу. Потом она побрела к месту, где плавал ее башмак. Когда она добралась до него, вода была ей по грудь, и она некоторое время неловко балансировала в грязи на одной ноге, пытаясь натянуть ботинок. Вонючая вода пропитала ее одежду и облепила кожу клейкой слизью. К тому времени как она наконец смогла левитировать, вонь, казалось, прилипла к ее одежде и доспехам. Она поочередно задрала ноги, выливая из ботинок воду, и продолжила погоню за существом.
Она не повторит одну и ту же ошибку дважды — теперь она будет следить, чтобы ее ноги были подальше от цепких рук существа.
Преследовать существо было легко. Снова за ним оставался четкий след из обломанных веток. След этот, однако, делал большой круг и возвращался назад, к разрушенному храму.
Каватина постаралась не приближаться к болезнетворному зеленому свечению. К ее удивлению, существо поступило иначе. Оно стояло на затопленной платформе, все еще согнувшись от раны, нанесенной поющим мечом, — раны, которая должна была стать смертельной, но вместо этого уже затянулась, от нее остался лишь едва заметный белый шрам. Существо беспокойно расхаживало взад и вперед. Приблизившись, Каватина увидела, что его движения имеют некий рисунок.
— Во имя всего святого, — прошептала Каватина. — Оно танцует.
Существо поворачивалось и шлепало по воде, руки подняты над головой, паучьи лапки постукивают по груди в такт танцу. Снова оно оскорбляло Эйлистри. Его руки дроу были подняты над головой, образуя священный круг богини. Глаза его были закрыты, оно, казалось, не замечало присутствия Каватины. С уст слетала грубая песня. Одних слов не хватало, другие звучали скомканно, словно существо давилось ими. Мелодия звучала не совсем верно, словно аккорд, в котором одна из нот взята на полтона ниже, но, несмотря на это, Каватина узнала ее.
Священная вечерняя молитва Эйлистри.
Каватина была в ярости.
— Что ты делаешь? — вскричала она.
Существо остановилось. Опустило руки.
— Разве непонятно?
— Ты оскверняешь нашу священную песнь.
— Я пою так, как запомнила ее.
Каватина изумилась:
— Но ты не… Ты не можешь быть одной из верующих Эйлистри.
— Я была.
Каватина до боли стиснула рукоять меча. Онемев от ужаса, она замотала головой.
— О да, — подтвердило существо. Лицо его освещало льющееся снизу тошнотворное зеленоватое сияние. — Я танцевала когда-то в священной роще. Я поднялась из Пещеры Возрождения, пропела песнь и получила меч.
Каватина оцепенела от потрясения:
— Ты… была одной из возродившихся? Жрицей?
Существо кивнуло.
— Но… но теперь…
— Я была слаба. Ллос наказала меня. Я была… преобразована.
Каватина позволила себе опуститься немного ниже, но постаралась не слишком приближаться к болезнетворному камню. Свечение, должно быть, подействовало на существо. Его ноги заметно дрожали, вокруг них по зловонной воде расходилась мелкая рябь.
— И теперь ты хочешь снова стать дроу? — предположила Каватина.
Существо горько рассмеялось:
— Если бы это было так просто.
Каватина опустила меч — но лишь немного.
— Пой со мной, — предложила она. — Моли Эйлистри о помощи.
— Не могу. Всякий раз, как я пытаюсь, мое горло заполняется пауками, и я задыхаюсь.
