Не прошло и получаса, как на татебном дворе собралась конная команда ратных людей, предусмотрительно проверивших свои пищали. Несколько человек были лучниками с сагайдаками, наполненными стрелами. Начальство над командой принял Корявый, веснушчатый геркулес, преобразившийся в служивого со знаком татебного надзора.
Всадники прошли лесом, как по гладкому полю. На этот раз не посчастливилось дозорному, выставленному лихими людьми. Он не успел дать знак в землянку, что появились вооружённые люди, как Корявый скомандовал ближайшему лучнику:
— Стрельни!
Корявый не любил лишних слов. Лучник натянул тетиву; стрела его пронзила дубовую листву и впилась в плечо дозорному. Ощутив нестерпимую боль, он свалился на землю так же беспомощно, как упал бы куль отрубей.
Сопротивление не имело бы смысла, поэтому сама фараонова ведунья и её лиходеи отодвинули запоры и впустили ратных людей, сами же поспешно скрылись и уже их поймали при выходе из-под старого дуба. Ведунья намеревалась изобразить полную невинность, но у Корявого голос был трубоподобный.
— Подавай царицыну сорочку.
Ведунья затряслась от испуга и точно лишилась голоса, но про Корявого она слышала много нехорошего и поэтому показала молча, что сорочка у неё на груди.
— Батожник! — прогремел Корявый. Вошёл в землянку ратник с ремённым батогом. — Вот у этой ведьмы бесы копошатся в груди, так ты окрести её, чтобы они смирились.
Грозный ремень дюжего батожника рассёк воздух, этого оказалось достаточно, чтобы бесы смирились и ведунья поторопилась выложить перед Корявым сорочку. Сомнения не было — на сорочке красовалась вышивка, какой, разумеется, не нашлось бы больше во всём Московском царстве. Корявый, перекрестив её несколько-раз, запрятал сорочку у себя на груди.
В это время в избу вошёл, должно быть, старший ратник и доложил Корявому, что в лесу открылся ход в конюшню и что толпа разбойников седлает коней, чтобы убежать.
— Стрелять всем пищалями, — последовал приказ Корявого, — стрелять без промаха!
Вскоре по лесу раздался залп из пищалей, за которым последовали вопли и проклятия раненых.
— Молодцы! — похвалил свою команду Корявый. — Все кони ваши, только свезём на них добро, что найдём в притоне. Ведьма! Показывай, где награбленное добро. Батожник, привяжи ведьму к своему поясу.
Награбленного и скрытого в тайниках добра нашлось целые горы; найдены были и отрубленные руки с неснятыми перстнями, и жемчужные боярские вороты, и многое другое. Нашлись даже архиерейский посох и девичий убор. Словом, обыскивавшие трущобу ратные люди выволокли на свет целое состояние. Верёвок и железных пут нашлось, однако, достаточно, чтобы перевязать толпу лиходеев, не смевших и шевельнуться перед алебардами и дулами пищалей.
Если бы Москва не закрывалась ставнями и не заваливалась спать с закатом солнца, то москвичи увидели бы шествующую под конвоем толпу опутанных верёвками бандитов, причём каждый из них нёс подневольно огромный узел с награбленным им же добром. Ратные люди не спускали с них глаз. Батожники знали своё дело, и, как только прикрученные один к другому душегубы заговаривали о преимуществах пыточной избы перед Разбойным приказом, тотчас батог свистел, а разговоры душегубов заканчивались восклицанием: «Проклятый, чтоб тебе!» Следующий взмах батожников заглушал и это восклицание.
Хотя приёмное отделение пыточной избы не закрывалось ни днём, ни ночью, но в этот вечер оно было полно и ратными людьми и подьячими, так как ожидался небывалый привод. И действительно, всех приведённых нельзя было разместить под замок в сараях. Конфискованное добро нельзя было запрятать в ларцы и бочки. Один из подьячих, пожелавший попользоваться кое-чем из захваченного добра, наткнулся на отрубленную руку и отбежал прочь, не переставая творить крестное знамение. Из-за боязни, чтобы воры и душегубы не разбежались, ночью на дворе был разложен костёр для сторожевых стрельцов.
Несмотря на то, что фараоновая ведунья была испугана, служивые татебной избы отнеслись к ней с опаской. Они обыскали её вплоть до последней нитки; кажется, искали, не спрятала ли она в свои космы пучок разрыв-травы, способной разрушить железные запоры. В поясе у неё нащупали какой-то корешок, который заставили её разжевать и проглотить.
