И снова интересы государства потребовали от Филиппа самоотречения. Джон Английский, беспокойный и завистливый, не мог примириться с потерей владений на континенте. В 1213 г. с коварством, далеко превосходившим его иные дарования, он сумел объединить вокруг себя врагов Франции. Коалицию возглавил его племянник, германский император Оттон Брауншвейгский. К негодованию Филиппа, союзниками Оттона и Джона кроме имперских князей — графов Голландского, Лимбургского и Лотарингского, а также герцога Брабантского, оказались его собственные вассалы: граф Ферран Фландрский, граф Булонский Рено Дамартен, Гуго де Бове, не считая более мелких властителей. Все они «были люди воинственные и исключительно сведущие в воинском деле», — уверял хронист Роджер Уэндоверский. На стороне Филиппа оставались папа, враждебный Оттону, князь-епископ Льежский, приславший королю отряды воинов, рыцари из Мерни и Швабии. Французский король лихорадочно собирал под свои знамена всех, оставшихся ему верными.
В такой сложной ситуации была бы неоценимой помощь датского короля Вальдемара II, сменившего на престоле Кнута. Военная мощь этого короля была настолько велика, что он по примеру викингов неоднократно совершал разбойничьи набеги на Северную Германию. Но как просить о содействии брата, чья сестра уже 15 лет отлучена от законного мужа и влачит жалкое существование в бедном фламандском монастыре? Филипп недолго колебался: Ингеборг, к ее несказанной радости, была возвращена ко двору, и если не пала в объятья короля, то стала его всегдашней спутницей и собеседницей. Во время заточения она изучила язык страны, королевой которой была по праву, читала духовные книги, проводила много времени в размышлениях и беседах с благочестивыми женщинами. Страдания развили ее природный ум, придали ей проницательность и сдержанность.
Все это время она не была лишена связей с родиной и, как датская принцесса, знала обстановку в стране изнутри. Теперь Ингеборг была готова выступить посредницей между королями Франции и Дании. И ее посредничество оказалось благотворным.
Летом 1214 г. близ небольшого фландрского городка Бувина встретились армии французского короля и германского императора. «Со всей поспешностью рыцари и их оруженосцы строились боевыми эшелонами, готовясь к битве. Доспехи сияли в лучах солнца, и, казалось, что света дня прибыло вдвое. Знамена трепетали на ветру, блистая радовавшей глаз красотой», — повествовал французский летописец.
Твердый властитель и искушенный воин Филипп Август наголову разгромил коалиционную армию. Как жестоко просчитались враги, считавшие его лишь политическим интриганом и кабинетным правителем! Слишком поздно они поняли, что перед ними не только тонкий политик, но и воитель, искусный и бесстрашный.
Как повествует его биограф Ритор, вдоль дороги, по которой возвращался победоносный Филипп Август, толпились, прервав работу, крестьяне и жнецы, держа на плечах свои косы, мотыги и вилы, отовсюду сбежались старухи и дети. Все они жаждали увидеть побежденного графа Феррана, которого несли на носилках, и в свое удовольствие посмеяться над ним. В городах дома были задрапированы дорогими тканями и коврами, убраны зелеными ветками и украшены цветами; в Париже навстречу королю вышли прелаты и буржуа, возглавляла процессию толпа школяров, распевавшая гимны и духовные песни. Семь дней и семь ночей продолжалось бурное веселье.
Что же чувствовала в эти минуты Бланка? Дружина ее родного дяди Джона понесла огромные человеческие потери. От некогда обширной Анжуйской империи во Франции английскому королю-неудачнику осталась только Гасконь. Двоюродный брат Бланки Оттон Брауншвейгский был лишен папой императорского титула. Переодевшись оруженосцем, он бежал с поля боя. Еще 4 года он с мотовкой-женой метался по Европе, привечаемый немногими оставшимися друзьями, пока не умер в 1218 г. Родственник Бланки Ферран Португальский, за которого она отвечала перед сестрой Урракой, был захвачен в плен и брошен в темницу.
Но Бланка уже — и навсегда! — выбрала свою судьбу. Она полюбила спокойные равнины, зеленые поля и рощи прекрасной Франции, Париж, «восхитительный город, рассекаемый Сеной с глубокими протоками, где стоят корабли, полные вина, соли и огромных богатств, с возвышающимися многочисленными церквами и колокольнями». В ее радости не было места сожалениям о судьбе родных: Бог наказал их за алчность и вероломство. Наследная принцесса Франции, она радела только об интересах своей новой родины!
