Когда Пако вернулся с бутылкой рома, все уже сидели на полу вокруг глиняной чаши. Ром вылили в чашу, добавили сахару и специй. Мэри заявила, что нужна полная темнота. Затворили двери, опустили шторы, и Пако поднес к жидкости горящую спичку: ром вспыхнул синим пламенем, осветившим склоненные над чашей лица. В молчании они смотрели, как их тени пляшут на стенах, и постепенно их напряженные лица смягчились: то было прощание с еще одной зимой. Пепе и Рита, Пако и Мэри прижались друг к другу, а Элен вопросительно посмотрела на мистера Альфонсо, словно испрашивая разрешения тоже прижаться к нему. Поскучневший падре Тони вдруг хлопнул в ладоши.
— Пока горит ром, — сказал он, — мы должны взяться за руки и спеть.
— Совсем как бойскауты! — хихикнула Элен.
— Вовсе нет! — возмутился падре Тони. — Вы можете представить себе бойскаутов, поющих вокруг чаши с ромом?
— Давайте ту филиппинскую песню про рис, — предложила Мэри.
Пока они пели, пламя в чаше догорело, и они остались в темноте, населенной духами, которых они старались умилостивить этим огненным ритуалом. Они сидели кружком, прижавшись друг к другу, и, когда погасло пламя, всех вдруг охватило беспокойство. Даже посторонние — мистер Альфонсо и Элен Сильва, — казалось, слышали, как темнота шепотом произносит имена, которые они так тщательно избегали упоминать весь день. Сомнений не было: Эскобары и Видали присоединились к их компании. Дверь в гостиную запирали напрасно.
— Надо поднять шторы, — сказала Мэри.
Пако встал и направился к окну, и все они почувствовали, как каждый заготавливает улыбку. Но ни солнечный свет, ни горячий ром не могли уже вернуть прежнего веселья. Было ясно, что пора расходиться.
— Я не хочу, чтобы все кончилось вот так, — нарушила тишину Мэри. — Элен, Рита, ну что вы молчите?! Расскажите что-нибудь.
— Лучше я приберегу свои истории до вечера, — сказала Рита. — Ничего еще не кончилось, Мэри. Мы все это продолжим вечером в «Товарище».
— Нет, я туда не пойду.
— Как это не пойдешь? — изумилась Рита. — Ты же сказала, что обязательно там будешь.
— Я передумала.
— Не упрямься, Мэри, — сказал Пепе. — Мы же не можем пропустить дебют Пако.
— Я обещала взять детей на фейерверк.
— Своди их на фейерверк пораньше, — посоветовала Рита.
— Мне просто расхотелось идти сегодня в «Товарищ».
— В чем дело, Мэри? — спросил Пако. — Ведь только что ты была в восторге от этой идеи.
— Я же говорю: я передумала. Ты там прекрасно обойдешься без меня, Пако, — ты уже вполне взрослый. Тебе вовсе не нужна нянька или сиделка. А я сегодня просто хочу побыть дома. И вообще тебе пора собираться. Пойдем, я помогу тебе.
Когда Пако и Мэри скрылись в спальне, Элен и Рита снова уговорили мистера Альфонсо сесть за пианино и сыграть пару филиппинских мелодий. Пепе с братом отошли к окну.
— Итак, Тони, что сказала Кикай?
— Она тоже не знает, где эта бедняжка.
— А что ты делал потом?
— Просто сидел у нее, пока она обзванивала знакомых.
— И безрезультатно?
— Никто не видел ее сегодня. Кроме меня и сеньоры де Видаль.
— Где?
— В центре, когда мы ехали к Кикай. Она пронеслась мимо в своем «ягуаре».
— Что ж, по крайней мере мы знаем, что она в городе.
— Потом я поднялся на тот утес, о котором ты мне говорил.
— Я сам думал заглянуть туда, перед тем как идти к Мэри.
— Я ждал ее там, но надеялся, что она не появится.
— Я рад, что она не появилась.
— Мы должны разыскать ее, Пепе.
— Наверное, она весь день кружит на машине по городу. Но должна же она где-то и когда-то остановиться.
К ним подошла Рита:
— О чем это вы шепчетесь?
— О Конни Эскобар, — ответил Пепе.
— Ее еще не нашли?
— Мы с Тони собираемся отправиться на поиски. Хочешь с нами?
— Я не могу. Мы с Элен обещали Мэри помочь все убрать.
— Как насчет нашей встречи сегодня вечером?
— Но ведь Мэри отказалась.
— А ты?
— Я позвоню тебе попозже.
Когда Пако и Мэри вновь появились в комнате, братья Монсоны и мистер Альфонсо помогали друг другу надеть пальто.
— Я выйду с вами, — сказала Мэри. — Мне надо привести детей из парка.
На улице, когда она довольно растерянно стояла между машинами Пепе и мистера Альфонсо, они продолжали хором уговаривать ее поехать вечером в «Товарищ». Она все еще была в своем китайском наряде, с белыми цветами в волосах и, подняв голову к небу, улыбалась солнцу, словно это оно, а не мистер Альфонсо было гостем, с которым она прощалась.
