– В доме на углу молочник с женой бидонами дрались. Полицейский приходил их разнимать. Ещё старый священник вчера умер, а с утра в их доме как раз лопнула труба, пришлось мне отключать всем ненадолго воду. Забот у близких этого священника и так случилось много, а тут ещё одна добавилась, бестолковая, – таскать ведрами воду из соседней кочегарки. Я потом им немного помог… На, вот, держи, это тебе.
Он достал из своей рабочей сумки маленькую картину.
– Здесь какое-то судёнышко нарисовано, правда, его плохо видно, грязноватая картинка-то, но ничего, мы с тобой сейчас её тряпочкой с олифой немного протрём, заблестит она у нас, как новенькая… Ты, малыш, сам с этим справишься?
– Конечно, приятель, клянусь диким буйволом!
Кит ловко щёлкнул пальцами. С улыбкой отвернувшись, чтобы аккуратно снять в углу свою грубую куртку, он потёр под чёрной повязкой искалеченную глазницу, слишком долго вынимая случайно попавшую туда пыльную соринку.
Последние предзимние дни отметились первым снегом.
Выходя по утрам из подвала, он внимательно замечал за собой чёрные следы своих башмаков на тёплой пока ещё, но уже покрытой белым голой земле.
Как-то ему передали, что его ищет управляющий.
Он радостно вздохнул, ожидая только хорошей работы, и не ошибся: в одном из особняков за рекой нужно было срочно исправить отопление.
Дело было привычное, нужных инструментов хватило, да и приоделся он по этому случаю чище, чем в обычные дни.
Всё время, пока он крепил на место тщательно отремонтированный участок трубы, молчаливая экономка стояла за его спиной, а потом, когда он собрал свою сумку и принялся вытирать руки, она так же без лишних слов протянула ему деньги.
– Спасибо.
– Что ещё?
Строгая женщина нахмурилась, заметив, что он медлит.
– Извините, но ваши картины…
– Нет, нет! Нельзя! Эти картины очень дорогие, уходите!
Он пожал плечами, застегнул куртку.
– Что такое, Эльза? Почему такой шум?
Из дальней комнаты к ним неслышными шагами вышел высокий седой господин в красивом халате с кистями.
– Он…
– Я просто хотел посмотреть ваши картины. Вот эти, с морем.
– Вы что, бывший моряк?
– Нет…
Он смутился, не желая привычного ответа.
– Так считает мой сын, но я ни разу не видел ни моря, ни океанов.
Старик остро посмотрел на него, кашлянул в сухой кулак.
– Ну что ж, смотрите…
Аккуратно ступая по паркету, он прошёл вдоль стен, с грустью рассматривая шторма и тугие белоснежные паруса. Около одного полотна остановился, изучая картину дольше остальных, и хозяин посчитал необходимым приблизиться к нему с вынужденно вежливым вопросом.
– Интересно?
– Да. У меня есть такая же, похожая, только маленькая и грязная. Без рамки, не как все ваши… И корабль такой же, как здесь, и скалы как эти, и солнце.
– Бросьте, этого не может быть!
Старик взволнованно задышал, выпятив враз затвердевшую губу.
– Вы лжёте, милейший! Таких картин больше нет ни у кого! Я точно знаю, я посвятил творчеству этого художника всю мою жизнь! В вашей каморке наверняка висит какая-нибудь дешёвая бумажная картинка, и вы напрасно гордитесь ей, как настоящей!
– Конечно, конечно, я же не спорю!
Он, сожалея о том, что так значительно расстроил старика, несколько раз поклонился, пятясь к дверям. Но вспомнил кое-что и остановился.
– Да, она старая и грязная, но на обороте у неё есть вот такой знак…
В растерянности он обернулся в поисках карандаша, понял, что ему сейчас откажут во всём, твёрдо взял у горничной, стоявшей рядом с ним в прихожей, провожая, маленький блестящий поднос из полированного серебра, коротко выдохнул на него и одним движением нарисовал пальцем на получившемся ровном тумане простой вензель из двух букв.
– Вот…
Охнув, старик схватился за сердце и, ощупывая дрожащей рукой стену за собой, присел в кресло.
– Если вам это так важно, то я могу эту картинку сейчас принести…
– Стой! Ни в коем случае! Её нельзя просто так носить по улицам! Мы немедленно едем к вам! Где вы живёте?! Эльза, быстрее подайте моё пальто!
С утра взволнованный предстоящей хорошей работой, он и не заметил, как сильно за ночь подморозило.
Они быстро перешли городской мост, старик позабыл надеть шляпу и шёл, подпрыгивая, рядом с ним широкими шагами, размахивая тростью.
