— Если мои глаза не обманули меня.
— Две машины, — повторил Дентон и пожал плечами. — Ну что же, все это прояснится. Едем.
Они поехали дальше.
Мак остановил машину рядом с домом, где уже стояла машина Нормана Виатта. Из окон охотничьего дома лился свет.
— Мак, ты пойдешь со мной туда? — спросил Дентон. — Ты мне нужен.
— Зачем?
— Как свидетель, — сказал Дентон и добавил: — Но должен тебя предупредить, что это может оказаться опасным. Я не настаиваю и пойму тебя, если ты откажешься.
Мак погасил сигарету и пошарил рукой под сиденьем.
— Когда дело пахнет неприятностями, я всегда беру монтировку, — сказал он и вылез из машины. Дентон вылез с другой стороны и тщательно втоптал окурок в землю.
Норман Виатт, очевидно, услышал шум машины, потому что он стоял у двери, когда они приблизились к дому. Он пристально вглядывался в них, потом узнал Дентона.
— А, это ты, Джим! — сердечным тоном сказал он. — Привет, Мак. Заходите.
Они последовали в гостиную. Дом был маленький, но двухэтажный и даже с балконом. Внутри он был неплохо обставлен, а стены увешаны охотничьими трофеями. Но в данный момент Дентон не обращал внимания на обстановку.
За простым деревенским столом сидел Джеральд Тревор. При их появлении он оторвался от карт, чтобы посмотреть, кто пришел. Как и его зять, он был в высоких сапогах, брезентовых брюках и куртке. Оба были небриты.
Дентону показалось, что старик побледнел при виде его и Мака. Но он тут же встал и сердечно приветствовал их.
— Какой неожиданный визит, Джим!
— Садитесь, ребята, — сказал Норман.
— Нет, спасибо. Мы ненадолго, Норм. — Он направился прямо к Джеральду Тревору и сунул под нос старику письмо Анджелы. — Вот небольшая записка, предназначавшаяся вам, Тревор. Я думаю, вам будет интересно прочесть ее.
Старик побледнел, но держал себя в руках.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, Джим, — с изумлением сказал он. — Почему это должно меня интересовать?
— Потому, — ответил Дентон, показывая конверт, — что это незаконченное письмо было скреплено вместе с конвертом. У нее была плохая память, Тревор. Она оставила себе конверт, чтобы не забыть обратный адрес.
Джеральд Тревор опустился на стул.
— Джим! — Норман Виатт тоже побледнел. — Ради бога, скажи, что все это значит?
Дентон показал письмо и конверт Виатту и, когда тот прочел, тут же забрал их.
— Это доказательство убийства. Письмо написано рукой Анджелы.
Виатт стал еще бледнее. Он переводил взгляд с Дентона на Тревора и молчал. Дентон убрал письмо и конверт в карман.
— Кажется, твой тесть гораздо ближе был знаком с моей покойной женой, чем пытался показать. Ты знал об этом, Норм?
— Я не знаю, о чем ты говоришь. — Виатт с изумлением разглядывал старика.
— Мак, скажи мистеру Виатту, что случилось в то воскресенье после бала.
— Насчет мистера Тревора? Что же, мистер Виатт, мистер Тревор позвонил мне в половине пятого утра — или ночи, как вам угодно, — и попросил, чтобы я ждал его в такси на улице, за углом вашего дома. Я так и сделал и привез его сюда.
У Виатта открылся рот.
— А как был одет мистер Тревор, Мак? — спросил Дентон. — Как на охоту?
— Ничего подобного, — сухо ответил Макферсон. — Он был в двухсотдолларовом костюме и с чемоданом.
— Это было в ту ночь, когда исчезла Анджела, — добавил Дентон. — В записке, которую она мне оставила, говорилось, что она покидает меня и Риджмор. После того что ты услышал только что, Норм, к какому выводу ты приходишь?
— Боже мой, Джеральд! Да скажи же что-нибудь!
Карты упали на пол, и Тревор трясущимися руками стал их поднимать. Он вдруг словно состарился на глазах.
— Норман… Норм… Это не… Не верь ему.
— Тогда скажи, Джеральд, почему Анджела написала подобную записку? Скажи мне, почему ты выскользнул ночью из дома, как вор, с чемоданом? Почему ты взял такси, а не воспользовался своей машиной? И самое главное, Джеральд. Почему ты вернулся отсюда обратно, а Анджела не вернулась?
Тревор беспомощно разглядывал мужа своей дочери, потом достал платок и стал вытирать лицо.
— Она была мертва, когда я приехал сюда, — простонал он. — Я клянусь в этом, Норман. Мы собрались вместе бежать, и она должна была встретить меня здесь. А я нашел ее мертвой. Она была мертва, Норм, я не убивал ее. Я не мог ее убить. Я был… Я безумно любил ее. Безумно…
