Стоило Карибе шелохнуться, желая дотронуться до его лица, глаза мужа мгновенно открылись и тут же нашли её, и никаких следов сна в них не было.
- Доброе утро, любимая, - тихо сказал Раэм и вдруг улыбнулся открыто и счастливо. - Как же ты прекрасна после сна.
Он коснулся кончиками пальцев лица Карибы и обвел контур её губ. Улыбка продолжала словно освещать его лицо изнутри, делая моложе и мягче.
- Ты даже не представляешь, какое это счастье - вот так проснуться рядом и видеть твоё спокойное лицо. - в его голосе было настоящее восхищение, и это заставило Карибу улыбнуться еще шире.
Возможно ей стоит задвинуть все страхи и сомнения подальше и просто попробовать наслаждаться близостью Раэма все то время, что им отведено и не думать когда и как это закончится?
Раэм подался к ней и коснулся губами её рта, лаская едва-едва, просто впитывая дыхание и ощущение шелковистой мягкости. Кариба открылась ему навстречу и сама провела языком по его рту. Раэм вздрогнул, с низким стоном накрыл её губы жаждущим поцелуем и навалился, подминая и вжимая себя в неё. Его огромное тело задрожало и мгновенно нагрелось. Сокрушающие волны его ненасытного желания хлынули в Карибу, захватывая её своей безжалостной силой, и она выгнулась со стоном ему навстречу, желая его так же неистово.
- Кариба, ты уже проснулась? - раздался над ними голос Нарими.
Раэм зарычал в рот Карибы и скатился с неё, тут же вскакивая. Он устремил яростный взгляд на мелкую гадкую вредительницу, но Кариба встала перед ним и нежно поцеловала в плотно сжатые губы. Раэм издав долгий, похожий на стон выдох и расслабился.
- Я иду умываться! - рявкнул он и пошёл к ледяному ручью.
- Доброе утро, госпожа, - сказал от костра Кириш и спрятал усмешку, отворачивая голову.
На поляну бесшумно опустились два мантикора, и Кариба открыла рот, чтобы закричать, опасаясь реакции на них Кириша. Но видимо Раэм предупредил его, и Кириш только встал чуть впереди Карибы, и его мощное, тренированное тело замерло в обманчиво расслабленной позе.
- Это те, кого вы ожидаете, госпожа, или они нежеланные гости? - тихо спросил он Карибу, не сводя с мантикоров глаз.
- Расслабься, Кириш, это друзья, - ответила Кариба, наблюдая, как обращаются в человеческую ипостась Ари и Мао.
- Не думаю, что могу расслабиться на самом деле в присутствии этих зверей, - пробурчал Кириш, но отступил на шаг.
Тут же рядом появился и Раэм с мокрыми волосами.
- Смотрю драконы все множатся в наших землях, - криво улыбнулся Ари. - Доброе утро.
- Еще неизвестно насколько оно доброе, - ворчливо ответил Раэм. - А ты что-то имеешь против увеличения численности драконов в вашей богами забытой глуши?
- Вовсе нет! - слегка поклонился Ари.
- Ну так что, мантикор, можем мы сделать то, ради чего торчим здесь и наконец отправиться домой? Я становлюсь жутко раздражительным, когда вижу ваши рыжие физиономии до завтрака.
- Поверь, Раэм Дараисский, уж мы-то хотим сделать все как можно быстрее, как никто в целом мире, - вздохнул Ари.
- Тогда как мы поступим? Полетим или пойдем пешком?
- Я бы очень попросил все же вас появиться у алтаря в человеческом обличии. Мои сородичи нервные и раздражительные. Мы поговорили с ними, но большинство не верят в то, что драконы и вправду готовы нам помочь, да и в то, что эта помощь сработает, тоже мало кто верит. А ещеьесть кучка фанатиков, по-прежнему безумно преданных приказам Светлых и предпочитающих умереть, но не нарушать наложенное ими ограничивающее наши передвижения заклятье. Так что одновременное появление у жилых пещер сразу трех драконов может спровоцировать агрессию и панику.
- О, Светлые боги Дараисса! Как же много с вами проблем! - воскликнул Раэм. - Ладно, давайте поедим и пойдем пешком.
- Я хочу, чтобы кто-то остался с Нарими и позаботился о ней, сли что-то пойдет не так! - громко сказала Кариба и посмотрела на мужчин.
- Нет, Кариба, ты обещала, что не бросишь меня! - вскрикнула девочка, и её губы поджались и задрожали.
- Нарими, милая, я не бросаю тебя. Просто идти туда опасно для ребенка!
- Но я могу быть быстрой и незаметной! Я буду во всем слушаться! Я не буду мешать! - по щекам девочки лились слезы, а в глазах плескалось настоящее отчаянье.
