Светило уже стояло высоко, нещадно раскаляя безжизненный камень под ногами. Не смотря на свою схожесть с глыбами льда, камень под ними дышал жаром и делал дальнейшее продвижение далеко не комфортным.
Кариба, отвыкшая от высоких температур, а возможно просто еще не полностью восстановившись после последних приключений, старательно скрывала тяжкое дыхание, чтобы не оттягивать на себя внимание мужчин.
Ари издал нечто среднее между шипением и свистом, призванное, видимо, заставить всех сосредоточиться. Кариба напрягла уставшие от ослепительной белизны камней глаза. Впереди по правую руку виднелись множество сероватых провалов в вертикальной скале, бывших, судя по всему, теми самыми входами в жилые пещеры мантикоров. Из-за многих лет использования входов, стены и камень перед ними казались словно полированными и тускло отблескивали в лучах светила как настоящий лед. Совершенство этой ослепительной белизны нарушало яркое большое красно-коричневое пятно цвета. Издали большая группа замерших в напряженном ожидании мантикоров в обоих ипостасях напоминала огромную отметину ржавчины на белоснежном полотне.
Стоило им подойти поближе, и Карибе эти застывшие существа стали больше напоминать готовых к бегству оленей, на которых она охотилась в драконьей ипостаси. А малыши, что в звериной форме словно только и ждали повода ринуться в бегство, больше всего походили на больших рыжих мохнатых бабочек. Чуть ближе, словно последняя отчаянная линия обороны, стояли мужчины и сверлили их тяжелыми, недружелюбными взглядами. Кариба подняла руку и, взмахнув, сказала:
- Привет! - мужчины только вздрогнули и, казалось, напряглись еще больше.
В неё врезались злобные и испуганные взгляды, и она поёжилась. Раэм, словно почувствовав её дискомфорт, издал вроде бы негромкий рык, однако заставил завибрировать скальный монолит под их ногами.
Естественно, и без того напряженным мантикорам спокойствия это не добавило. Они натянулись, как струны, но при этом несколько из них плавно переместились и стали лицом к сородичам, преграждая им путь к драконам. Последовал короткий и резкий диалог на шипящем языке, больше похожий на демонстрацию угроз диких зверей, и мантикоры замерли, по-прежнему не двигаясь с места и сверля глазами теперь уже друг друга.
Ари, не спуская с собственных соплеменников глаз, двигался с прежней скоростью вперед, указывая путь остальным.
Очень скоро они заметили впереди вырезанный прямо из основной скалы алтарь. Больше всего он напоминал огромный плоский стол, покрытый резьбой и глубокими желобками. Знак Светлых находился в самом его центре и не взбираясь на сам алтарь до него было никак не достать. По крайней мере, мантикору или дракону в человеческой ипостаси.
Раэм внимательно осмотрел алтарь и повернулся к Карибе.
- Думаешь, кровь мне следует отдавать в драконьей ипостаси? - спросил он.
- Думаю, это будет логично, - кивнула Кариба.
- Ну что ж, - усмехнулся Раэм и с бесшабашной улыбкой посмотрел в глаза жене. - Тогда тебе самой придется пустить мне кровь, жена моя. Обратившись, я не подпущу к себе никого, намеревающегося нанести рану, инстинкты не позволят. А самостоятельно драконы не ранят себя, любимая, ты же знаешь.
Да, Кариба это знала. Ни один дракон не стал бы наносить себе раны добровольно, это противоречило их животной натуре.
Она кивнула Раэму и обернулась к Ари и Киришу.
- Вам лучше уйти, - сказала она им, и мужчины без единого звука, пошли в сторону, а Раэм, глядя на неё не отрываясь, скинул с себя одежду.
Когда мантикор и воин-дракон отошли на достаточное расстояние, чтобы не взбесить дракона близостью к его паре, обнаженный Раэм опустился на колени и обхватил бедра Карибы. С низким первобытным стоном, превращающим внутренности женщины в жидкий огонь, Раэм уткнулся лицом в низ её живота и втянул воздух. Затем воздух застрял в его легких, словно он пытался впитать каждую молекулу её запаха. Кариба едва держалась, чтобы не всхлипывать от нахлынувших ощущений. По совершенному телу Раэма пробежала дрожь, и Кариба увидела, как первые аспидно-черные чешуйки прорвались сквозь его кожу вдоль позвоночника. Она сжалась, зная сколь болезненна эта самая первая стадия превращения.
