— То место дорогое, — сказала я. — Такое нам не по карману.
— Но есть способы, — сказала мама. — Всегда можно взять кредит или найти еще работу. Это того стоит, если тебе понравилось.
Она говорила, что нам стоило удвоить прошлые ошибки. Прыгнуть к пасти акулы.
— Ты знаешь, что с нами будет, если долгов станет еще больше? — сказала я.
— Нет, — сказала она. — Но дело не в этом. Ты переживаешь о том, что понятно. Кто знает, как сложится? Порой все получается.
Папа увидел, что мне было сложно ответить. Он сменил тему на приятную.
— Мы с твоей мамой снова вместе.
Я подавилась слюной. Мое сердце не могло это выдержать. Оно собиралось взорваться раньше маминого.
— Для медицинской страховки, — объяснил он, пока я задыхалась. — Похоже, у меня хорошая страховка в спортзале. Она покроет лекарства, специалистов и проверки.
Он придумал шутку, которая ему нравилась, пропустил ее через фильтр папы, и она вышла, покрытая пухом.
— Это они дают нам вместо денег! — сказал он.
Я не рассмеялась. Это была не сказка. Это была медленно развивающаяся катастрофа. Мои родители не принесут добра друг другу. Они будут страдать вместе. Они устроят ад друг для друга.
— Это точно хорошая идея? — сказала я, стоило уже писать предупреждения на лобовом стекле своей кровью.
— Нет, — сказала мама. — Что я говорила тебе об уверенности? Мы не знаем. Но мы это делаем. Я не хочу слушать от тебя возражения насчет этого.
Если учесть, что они сделали друг для друга в прошлом, это была жертва. И они делали ее ради меня. Чтобы оставались деньги для моего образования, чтобы я стала лучше. Они хотели вернуться к страданиям, чтобы дать мне необходимый толчок к свободе.
Мне это не нравилось. Я должна была предложить другой вариант. Если они решат, что лучше бросить колледж ради денег, я приползу Акса и буду умолять его о втором шансе. Я рассказала им об его предложении.
— Звучит ужасно, — сказала мама. — Бред ученика колледжа. Они думают, что знают все в том возрасте.
— Я рад, что ты ему отказала, — сказал папа. — Это изменило бы тебя как человека.
— Ты слишком умная, чтобы работать на такого глупого парня, — сказала мама. — Заведи свой бизнес, если хочешь. У тебя получится.
О, ирония, что именно они негативно отнеслись к такому предложению. Я была рада, что они не кричали на меня из-за отказа от легких денег. Но слова отца немного жалили.
Я и хотела стать другим человеком. Рост означал перемены. Так мы подстраивались под обстоятельства.
Этому и учила меня Гуаньинь. Мне нужно было стать сильным человеком, который мог выдержать потерю, как она. Она хотела, чтобы я была лидером, который остается в настоящем, творит как можно больше добра, а не думает о прошлых ошибках или мечтает о будущем. Она хотела, чтобы я была лидером, который совершал жертвы.
Я выучила это. После всего, что случилось на этих выходных, я поняла послание.
Да?
Нет.
Я вскочила на сидении и задела макушкой крышу машины.
— Ха! Давно я не видел, как ты это делаешь, — сказал папа.
Я вытащила телефон, пальцы заплясали на клавиатуре на экране. Я чуть не заблокировала телефон неправильно введенными паролями. Я не управляла собой.
Гуаньинь могла быть воплощением всего хорошего в космосе. Но это не означало, что она была права во всем. Она могла порой ошибаться.
Например, насчет меня. Я не была святой. Я не была верным последователем ее образа мышления.
По словам Келси, я была монстром. Монстром гнева. Я была не лучше яогуая, железный демон в облике девушки. Нужно было принять это.
Я смогла исправить пять опечаток в «ты там?» и отправила сообщение.
— Кому пишешь? — спросил, дразня, папа.
Другому зверю, которого я знала и любила.
«а что? «дай пять» «чизбургер» «парень на велосипеде», — ответил Квентин.
Юни отдала ему свои трофеи — телефон, который она забрала у невезучего зеваки. Он заменил его старый кирпич, который он купил, наверное, лет десять назад. Теперь Квентин мог переписываться со мной как нормальный человек.
Я взяла себя в руки и описала свой план. Слов было так много, что они тянулись на моем экране. Квентин, наверное, минут пять смотрел на надпись «пишет сообщение».
