Когда я закончила, я нажала «отправить». Мое заявление.
«серьезно?!?!?! «лак для ногтей» «чемодан» «кот», — ответил он.
Он еще не разобрался с эмоджи. Я принялась обсуждать с ним план.
«Твой план, — сказал он, — это не план. Это безумие».
«Жизнь принадлежит рискующим. Я спросила, возможно ли это. А не нравится ли тебе это».
«Не знаю. Ты проделывала похожий трюк раз в прошлом как Рюи цзиньгу бан. Не знаю, удастся ли теперь. И это может повредить твой разум. Такое, как ты описываешь, еще не делали».
«Я буду тренироваться, чтобы суметь. С тобой».
«Я не знаю, как долго мы будем учить это. Может, никогда не получится».
«Но можно попробовать, да? Плевать, как долго это займет. Мы будем вместе, пока будем пробовать. Даже если всю жизнь».
Квентин не сразу ответил на мои слова, что мы с ним будем вместе всю жизнь. Современное признание в любви. Подтекст в сообщении.
«начнем завтра, — написал он. — «персик» «персик» «персик» «поцелуй» «поцелуй» «поцелуй».
Вряд ли он понимал, что означал этот персик. Нужно ему объяснить. Или показать. Я покраснела, вспомнив ту ночь, которую мы с ним провели под небом далеко от Земли.
— Итак, — сказал папа, — ты не хочешь поставить тот колледж на первое место в своем списке? — в его голосе звучала надежда.
Я расслабилась на своем сидении и смотрела в окно. Шоссе несло нас в ночь.
— Думаю, я туда однажды вернусь, — сказала я. — Я оставила там кое-что важное.
31
Я давно тут не была. Земля была из белого мрамора, как я и помнила. И то же синее яркое небо.
Я глубоко вдохнула. Этому меня когда-то давно научил тренер Джеймсон. За все время волейбольной карьеры техника расслабления делала меня средней по силе, а не одной из последних.
Мне нужна была эта удача сейчас. Если я не справлюсь дальше, миру придет конец.
Я побежала. Мои шаги поднимали вихри, толкая воздух. Камень дрожал от ударов.
Я разогналась и оттолкнулась. Я полетела над землей и ударила коленом по ребрам Син-тяня.
Титан прокатился по камню, его плоть скрежетала от трения о гладкую поверхность. Его глаза на груди моргнули в потрясении. Син-тянь встал. И посмотрел на меня. Я была бы чуть выше, даже если бы у него была голова на плечах.
Он закричал гневно, но без звука, переигрывая своим лицом-телом. Он отклонился, чтобы ударить меня правым хуком, который мог убить бога.
Я поймала его руку сзади.
Син-тянь оглянулся. Он невольно сжался, как отвечало животное без нервной системы на хищника. Монстр не знал настоящий страх, но понимал, что ему нужно было защититься.
— Да, друг, — сказала вторая огромная я, слова звучали как ураган. — Остерегайся моего финального облика.
* * *
Я шлепала Гуаньинь по лицу снова и снова.
— Джини, она не пьяница без сознания! — сказал Квентин. — Осторожнее с ней!
— Ты дала ей достаточно кармы? — сказала Юни. — Может, придется сделать это пару раз, — она потерла руки. — Как дефибриллятором.
Это был другой риск плана. Мне не нужно было возвращать ей всю силу. Мне нужно было пробудить ее. Если я не смогу, то все это было бессмысленно.
Погодите. Дефибриллятор. Я вытащила из кармана свои печати.
Гуаньинь закашлялась и выгнула спину на мраморном полу. Она снова дышала.
Ладно. Фух. Я была рада, что она пошевелилась раньше, чем я сорвала его одежду и прижала печати к ее сердцу, чтобы ударить Гуаньинь ее же магией. Идея была глупой.
Глаза Богини милосердия приоткрылись.
— Чт… — сказала она.
Она резко села, чуть не ударив меня по носу лбом.
— Нет! — она поняла, что если она проснулась, то пробудился и Син-тянь.
— Все хорошо, — я придерживала ее голову на случай, если она рухнет на пол. — Мы все продумали. Все будет хорошо.
— Но Син-тянь! — она оттолкнула меня, встала на колени, выбралась из нашей группы. Она посмотрела на события вдали. — ТВОЮ МАТЬ, ДЖИНИ! — закричала она, одолжив ругательство у меня, чтобы выразить свой шок. — ТЕБЯ ДВЕ?
На фоне неба огромная версия меня билась с Син-тянем, и ей помогала вторая огромная версия меня. Гора словно ожила и билась с собой. Линкольн и Вашингтон бились с Джефферсоном, пока Рузвельт уменьшился до нормального размера и спасал Богиню милосердия.
