Шок на другом конце связи был таким, что боги даже не закричали. Великая белая планета использовал шанс, чтобы разобраться с ситуацией.
— Дорогая, ах, при всем уважении к Госпоже милосердия, она не подходит для этого рискованного дела, — сказал он. — Ты слышала меня, мы столкнулись с разрушающей силой. Испытания связаны с конфликтом. Жестокостью!
Я закатила глаза. Гуаньинь в бою была вдвое лучше меня или Квентина. Она поддерживала нас в бою с Красным ребёнком и Эрлан Шенем. Я восприняла вялый протест Великой белой планеты как признак, что я побеждала. Он уже пытался насмехаться.
— Если нужно, Сан Вуконг, Великий мудрец, равный небу, и я можем поддержать ее дело, — сказала я. — Мы с ним не божества, так что не считаемся, — так я думала.
Великая белая планета долго приходил в себя от такого моего ответа.
— Нам нужно обсудить это, — сказал он. — Такое дело нельзя воспринимать легко.
«Двойные стандарты?» — подумала я, ведь остальных участников выбрали просто громкими криками. Я собиралась так сказать, но связь оборвалась. С нашей стороны. Длинным изящным пальцем той, кого я назвала подходящей для правления всем живым.
— Квентин, оставь нас наедине на десять минут, — сказала Гуаньинь, глядя на меня.
Квентин тоже не сводил с меня взгляда. Он встал со стула, не возмущаясь, что им командуют, хмуро смотрел на меня на случай, если я сделаю резкое движение. Я словно превратилась в гремучую змею перед ним.
Щелчок двери был единственным звуком. Гуаньинь выждала пару мгновений, кровь прилила к ее лицу.
Я улыбнулась ей.
— Поблагодаришь меня поз…
Богиня милосердия с визгом перелетела через стол и сбила меня в дверь зала переговоров.
Петли не выдержали, и мы рухнули в проход между кабинок офиса. Я попыталась отползти от Гуаньинь, но она потянула меня за лодыжку. Мы покатились по полу, и она перевернула меня и уселась мне на грудь. Она все еще визжала изо всех сил. Теперь кричали мы обе.
Я знала, как ощущалось, когда меня пытались убить, и это отличалось. Было что-то не так. Ладони Гуаньинь должны были сжимать мое горло выше, если она хотела задушить меня.
— ДУРА! — завопила она. Она шлепнула по моей щеке ладонью, надеялась, что другую щеку обдерет дешевый ковер. — Ты понимаешь, что натворила?!
Я могла говорить только краешком губ.
— Съезь мея!
Я искала рукой оружие и нашла сухой маркер. Я сняла колпачок большим пальцем и яростно попыталась написать на ее лице. Маркер был старым, ничего не вышло.
Гуаньинь укусила мои пальцы, и я снова уловила странное чувство. Кроме боли от ее зубов, впившихся мне в кожу. Я ударила ногой и перебросила ее через свою голову, она откатилась в кабинку, но впилась в мои волосы.
— Ай! — закричала я. — Пусти!
Она сжала сильнее и потянулась за себя свободной рукой, нащупала бутылочку антисептика для рук. Он навис над моим лицом, обещая пытки.
— Только не в глаза! — завизжала я. Они были единственной уязвимой частью меня.
К моему удивлению, она послушалась и сунула носик антисептика мне за воротник. Я закричала, когда холодный гель потек под моей футболкой, она мстительно жала на дозатор. Я толкнула ее лицо, мой большой палец попал ей в ноздрю, но она не отступала.
И тут я поняла.
Мы с Юни часто ссорились, пока росли. Это было неминуемо, когда люди так близки. Но мы не доходили до драк. Я всегда была высокой, и драки тут же потеряли бы невинную сторону. И, как единственный ребенок, я не знала, как ощущалась драка с братом или сестрой.
А теперь знала. Это я и ощущала. Я дралась с сестрой.
И проигрывала. Гуаньинь была находчивой и обладала силой, какая, похоже, была присуща всем богам, независимо от их специализации в магии. И она нападала на меня, словно она была права. Я не могла ударить ее в ответ с силой.
Нет, приходилось терпеть. Хотя я была в этом новенькой, я понимала откуда-то не высказанные правила боя с сестрой. Обиженная сторона только распалялась.
Гуаньинь угомонилась, вылив всю бутылку на меня. Она бросила пластиковую бутылку мне в лоб, и она отскочила. Гуаньинь прижалась к стенке кабинки и перевела дыхание. Я оставалась на месте, смотрела на потолок и улыбалась.
