Было полпятого утра. Гарри был пьян, как и полагалось победителю пари беспутных холостяков. Он лежал, растянувшись на полу библиотеки, а Максвелл, Ламли и Эрроу сидели в кожаных креслах вокруг него. На письменном столе стоял пустой графин с бренди.
— Знаете, Далила не настоящая любовница, — произнес Гарри заплетающимся языком, глядя на потолок, который начал медленно вращаться у него над головой.
Это было столь головокружительное зрелище, что пустой бокал выпал из его руки.
О Боже, это сведет его с ума.
Максвелл хмыкнул:
— Если Далила не настоящая любовница, то я женщина.
Эрроу тоже расхохотался.
— Нет, правда, — сказал Гарри, повернув к нему голову. Обюссонский ковер щекотал его щеку. — Она девственница, черт побери.
Он попытался покачать головой и застонал.
Ламли бросил в него сигарой, попав Гарри по носу.
— Заткнись. Эрроу лучше рассказывает анекдоты. А у тебя лучше получается устраивать скачки до Брайтона.
— Обойдемся без анекдотов, — сказал Максвелл, потирая глаза. — У нас впереди целый год. Достаточно, чтобы хорошо погулять.
— Точно, — пробормотал Эрроу.
Максвелл поднял свой бокал.
— Выпьем за то, чтобы нам удалось избежать брачной удавки, — сказал он. — И за сэра Ричарда, вытянувшего короткую соломинку.
Остальные поддержали его дружными возгласами. Ламли закашлялся:
— И за его будущую невесту. Бедняжка. Кто бы она ни была.
—Да, — отозвался Гарри, — я ей сочувствую.
Все, кроме Гарри, чокнулись. Он был слишком далеко, чтобы до него дотянуться.
— Мы должны предупредить Белла, что с битьем женщин пора заканчивать, — сказал Гарри. — Иначе мы доставим ему массу неприятностей.
Последовал одобрительный ропот.
— А где Белл? — поинтересовался Максвелл.
— Он отбыл… в спешке, — сообщил Ламли. — А Банни осталась. Она говорит, что Далила отдала ей свои сто фунтов. Банни собирается открыть собственную швейную мастерскую.
— Молодец Банни! — отозвался Гарри.
— Далиле эти деньги тоже бы пригодились, — заметил Ламли. — Она могла бы открыть собственную пекарню.
Гарри на минуту задумался, представив подобное будущее для Молли.
Эрроу вздохнул:
— Полагаю, я могу теперь отправиться в морское путешествие вокруг мыса Доброй Надежды?
— В который раз? — поинтересовался Гарри.
— В пятый, — ответил Эрроу.
Максвелл приподнял бровь.
— А я продолжу заниматься собственными делами, не считая тех моментов, когда мне приходится вытаскивать моего брата из переделок.
— Звучит… захватывающе, — обронил Гарри.
— А я отправлюсь в свой новый замок, — сказал Ламли, скинув туфлю.
— Еще один? — рассмеялся Гарри.
Ламли вздохнул:
— На севере Шотландии. — Он поднес пустой бокал с бренди ко рту и перевернул его вверх дном. Одинокая капля скатилась ему на язык. — Пожалуй, мне следует научиться стричь овец. Вы не знаете, это сложно?
Никто не знал.
— Наверное, сложно, — печально произнес Ламли. — Овцы так воняют. Кто-нибудь хочет попробовать?
Эрроу пожал плечами:
— Конечно. Почему бы не стричь овец?
— Верно, — согласился Максвелл. — Занятие не хуже других.
— Вряд ли кто-нибудь хватится меня, если я возьму увольнительную на берег, — заметил Эрроу.
— Я за, — заявил Гарри.
Определенно никто не будет скучать по нему тоже. Не считая Энн Райордан.
— Отлично. Я дам вам знать, когда ехать. — Ламли повернулся к Гарри: — А чем ты будешь заниматься тем временем, Тремор?
Гарри почесал кончик носа.
— Тем же, чем обычно. Поеду в Лондон и буду ухлестывать за красивыми женщинами.
— И все? — поинтересовался Эрроу.
Гарри пожал плечами:
— Наверное.
Вообще-то у него было еще какое-то дело в Лондоне, но он не мог вспомнить какое. И это была истинная причина, почему он так напился сегодня.
При этой мысли его внутренности сжались, но, как Гарри ни старался, он не мог вспомнить, чем еще он должен заняться. И хорошо, потому что он не хотел помнить.
