Она содрогнулась и закрыла глаза.
—Что ты имеешь в виду?
Банни открыла глаза.
— Тебе не захочется знать.
По коже Молли пробежали мурашки.
— Надеюсь, он не делает ничего неприятного или пугающего?
Банни едва заметно улыбнулась:
— Ничего такого, о чем тебе следует беспокоиться. Все нормально.
Но Молли чувствовала, что все далеко не нормально.
Банни откашлялась.
— Давай поговорим о приятных вещах, хорошо? Я придумываю фасоны своих платьев.
— Неужели? Как интересно.
Банни засмеялась:
— Ты первая, кто нашел меня интересной, Далила. — Она помедлила, вдевая нитку в иголку. — Давай я научу тебя шить, — предложила она и тут же приступила к делу.
Сложив вдвое лоскуток ткани, она сшила края крохотными стежками.
— Попробуй.
Молли старательно сделала шов, лишь дважды уколов палец.
— Очень хорошо! — похвалила Банни.
Молли улыбнулась.
— Спасибо. Ты очень добрая, — прошептала она. — Все держатся так враждебно.
— Это потому, что все хотят победить.
Молли нахмурилась:
— Но кому нужна корона со стразами?
В комнате повисло шокирующее молчание.
Банни издала нервный смешок.
— Но, Далила… все дело в титуле самой очаровательной спутницы. Чтобы быть лучшей, надо обладать определенными талантами. Согласна?
— О да, — солгала Молли, поскольку не представляла, в чем эти таланты заключаются. Хотя прошлый вечер дал ей кое-какие идеи. Она почувствовала, что краснеет. — Вот почему, если я выиграю, я предпочла бы получить деньги. Фунтов сто.
Джоан фыркнула:
— Это больше, чем большинство людей зарабатывают за несколько лет!
Молли пожала плечами.
— Вряд ли корона со стразами обеспечит мое существование, если, — она запнулась, — лорд Гарри бросит меня в один прекрасный день.
И снова повисло неловкое молчание.
— Ты меня очень расстроила, Далила, — сказала Афина, нахмурив брови.
— Меня тоже, — заявила Хильда, скрестив руки на груди.
— Извините, — сказала Молли. — Я всего лишь хотела сказать, что мы заслуживаем большего, если выиграем, чем корона с фальшивыми бриллиантами.
— Не могла бы ты помолчать? — поинтересовалась Джоан. — У меня скулы сводит от твоих нелепых речей.
Она раздраженно ударила по клавишам фортепьяно, издав резкий звук.
Афина разрядила напряжение, поднявшись на ноги.
— Хватит болтать. Мужчины возвращаются.
Она быстро убрала свои рисовальные принадлежности и поправила прическу.
Снаружи донесся стук копыт, и сердце Молли учащенно забилось. Она не знала, почему ее так волнует встреча с Гарри. Наверное, общество любовниц действовало на нее угнетающе.
Хильда спрятала свое вязание за шторой и расправила плечи. Джоан убрала ноты, а Банни засунула вышивание под стол. Все приняли праздные позы, словно только и делали, что дожидались возвращения мужчин.
Мужчины вошли в дом и шумной толпой проследовали в гостиную. Их лица покраснели от ветра, волосы растрепались. Гарри выглядел необыкновенно красивым, и Молли ощутила прилив восторга и чувство собственности. Она гордилась, что он ее поклонник. И ей очень хотелось броситься ему на шею.
Однако она вовремя опомнилась. Гарри не ее поклонник. И тем более не нуждается в ней как в любовнице. С какой стати? Этим утром все женщины, кроме Банни, ясно дали ей понять, что она ужасная любовница.
— Далила, — с воодушевлением произнес Гарри.
Конечно, он старался для публики, но какая-то его частичка была рада видеть Молли и тревожилась за нее. Она казалась… маленькой и бесплотной, как тень. Она казалась такой с момента их приезда, не считая вчерашнего вечера, когда он прижимал ее к двери. Тогда она была весьма осязаемой.
— Гарри, — отозвалась она.
Все вокруг них целовались, и Молли явно нервничала, не зная, что делать дальше.
Гарри проследовал к ней и крепко поцеловал в губы. Щеки Молли зарделись.
— Х-хорошо провел время?
От нее восхитительно пахло свежим хлебом и клубникой.
— Очень, — улыбнулся Гарри, отведя ее в сторону. — А ты?
Она кивнула:
— Банни очень добра.
— Рад слышать, что ты… освоилась. — Он взял ее за руки в надежде, что это поможет ей расслабиться. — Я собираюсь объявить первое состязание. Будь готова ко всему, ладно?
Он не мог посвятить ее в детали — это было бы несправедливо по отношению к другим любовницам — и ограничился тем, что ободряюще сжал ее руки.
