Несмотря на беспокойную ночь, Молли встретила утро в полной готовности продолжить борьбу за титул самой очаровательной спутницы. На этот раз, сказала она себе, она выступит лучше. Она облачилась в менее открытое платье, которое, однако, выходило за рамки хорошего вкуса из-за вызывающего ярко-зеленого цвета. И она прочитала записку, которую Гарри подсунул под ее дверь: «Доброе утро. Твой Гарри».
«Твой»? Молли вспыхнула, вспомнив их вчерашние поцелуи. Наверное, он действительно ее, по крайней мере на этой неделе.
Спустившись вниз, она направилась в столовую. Там никого не было, кроме лакея.
Молли положила еду на тарелку и села завтракать в одиночестве.
К счастью, спустя несколько минут вошла Джоан.
— Доброе утро, — улыбнулась Молли, сделав глоток чаю.
— Терпеть не могу рано вставать, — буркнула Джоан, проходя мимо нее к буфету.
— Мужчины уже встали и отправились на верховую прогулку, — сообщила Молли, когда Джоан уселась за стол.
Но та только глянула на нее, помешивая сахар в чашке. Остальные любовницы подтянулись следом, одна за другой, и не слишком налегали на еду, пока Молли наслаждалась яичницей с ветчиной и тостами с джемом.
— Ты всегда ешь как лошадь? — поинтересовалась Афина, взглянув на ее тарелку.
— Да, — улыбнулась Молли. — У меня хороший аппетит.
Джоан презрительно фыркнула и потянулась.
— У меня тоже хороший аппетит. — Она подмигнула Афине. — Но не за завтраком. Так по крайней мере говорит Ламли.
Все рассмеялись, особенно Хильда, которая хохотала над всем, возможно, потому, что многого не понимала и хотела вписаться в компанию.
Молли не сразу поняла, что их рассмешило. Затем она вспомнила, как они с Гарри целовались в карете, и это навело ее на мысль о том, что у нее появилась потребность в поцелуях.
Возможно, Джоан имела в виду аппетит такого рода? Она рассмеялась, хотя и с некоторым опозданием.
Все посмотрели на Молли.
—Для претендентки на титул самой очаровательной спутницы ты на редкость бестолковая, — заметила Джоан. — У Хильды по крайней мере есть оправдание, она не понимает по-английски.
Молли не смогла придумать ничего умного в ответ, поэтому сказала то, что думала:
— Ты напоминаешь мне некоторых из моих учительниц. Я никогда не видела, чтобы они смеялись. Но не потому, что они были злобными от природы. Просто у нашей директрисы был тяжелый характер, и она не позволяла бедным женщинам переписываться с родными.
Последовало неловкое молчание, которое нарушила Банни.
— Какая любопытная история, Далила, — сказала она, потрепав Молли по руке.
Никто больше не произнес ни слова, пока Афина не предложила перейти в гостиную. Все женщины, кроме Молли, нашли себе занятия. Хильда уселась на диван и вытащила вязание. Афина устроилась у окна с альбомом для рисования. Джоан села за фортепьяно и заиграла. Молли расположилась рядом с Банни на диване и открыла книгу об античном Риме, которую обнаружила на столе.
— Разве тебе нечем заняться? — поинтересовалась Банни, достав из корзинки вышивание.
— Да, — сказала Молли. — Я провела пять лет в очень строгой школе, где моей обязанностью было чистить картошку. У меня не было возможности научиться женским рукоделиям. Но мой отец любит пироги, а кухарка никак не могла ему угодить. Поэтому мне пришлось вмешаться и научиться печь.
— Ты живешь дома? — удивилась Банни.
Пульс Молли участился.
— О нет, — отозвалась она легким тоном. — Это было давно, еще до того, как я…
Она запнулась, не зная, что сказать.
— Прежде чем ты стала любовницей Гарри? — подсказала Банни.
— Да, — кивнула Молли.
— Ты печешь ему пироги? — спросила Банни, протыкая канву иголкой.
— По вторникам и четвергам, — солгала Молли, надеясь, что она не попадет в ад за всю эту ложь.
— Как чудесно, — задумчиво отозвалась Банни.
— А ты делаешь что-нибудь… особенное для сэра Ричарда? — Молли отложила книгу.
Глаза Банни потемнели.
У нас с ним разное представление об особенном.
