4
Квартира Ларисы.
Начало зимы, вечер, темень за окном.
Л а р и с а, при свете настольной лампы, проверяет ученические тетради. Другая лампа освещает стол П е т р а — он копается в деталях транзистора.
Пауза.
Л а р и с а (не отрываясь от работы). Кончай, одиннадцатый час.
П е т р (не оборачиваясь). Детское время.
Л а р и с а. Вот дадут нам двухкомнатную, тогда ты в своей хоть до утра глаза порти.
П е т р. Как же, дадут, держи карман шире!
Л а р и с а. Я своего добьюсь, не беспокойтесь!
П е т р (машинально). Это уж точно…
Л а р и с а. В школу молодых специалистов распределили, одиноких, а однокомнатные квартиры — дефицит. Вот я и отдаю нашу, а мне, на троих, — двухкомнатную. Трое нас теперь, пропишу отца, как раз санитарная норма и получится.
П е т р (поднял на нее глаза). Пропишешь, а — дальше?
Л а р и с а (отбросила тетрадку). Я его пять лет ждала!..
П е т р. Так он же тебе — муж…
Л а р и с а (в сердцах). Что такое муж в наше время?! — умная женщина, самостоятельная, уж не говоря — с образованием, сама распрекрасно проживет! И родит, и воспитает, и дом обставит — все сама! Вот тебе и весь муж!
П е т р. Зачем же ты его ждала?!
Л а р и с а. Вернулся — с утра уходит, к ночи заявляется. С работы придет — слова от него не дождешься. Как чужой. Будто на вокзале поезда дожидается! Господи!.. (Встала, подошла к сыну, обняла его.) Может, лучше бы ему и не возвращаться. Жили мы вдвоем, и училище я закончила, и преподаю в школе, и ты уже в седьмом, совсем взрослый, и ни в чем у нас недостатка, и квартира отдельная… разве нам было плохо вдвоем? Ты скажи — разве тебе со мной плохо было?!
П е т р (освобождаясь от ее объятий). Ему было плохо…
Л а р и с а (горько). И вот вернулся, дождались — а кому от этого стало лучше?..
Вошел с улицы С н е г и р е в, разделся в передней, прошел в комнату.
С н е г и р е в. Метет…
Л а р и с а. Поздоровался бы с отцом, Петя.
П е т р (пожал плечами). Привет.
С н е г и р е в. Ужинали уже?
Л а р и с а. Одиннадцать часов! — давно спать пора.
С н е г и р е в (покорно). Я сейчас принесу раскладушку.
П е т р (ему). Ты-то чай не пил еще. Я поставлю. (Встал из-за стола.)
Л а р и с а (ему). Ты всегда — плиту погасишь, а баллон забываешь. (Ушла на кухню.)
Пауза.
С н е г и р е в (чтоб прервать молчание — о транзисторе сына). Не собрал еще?
П е т р. Деталей не хватает.
С н е г и р е в. Купил бы.
П е т р. А — деньги?
С н е г и р е в (смутился). Верно… подожди малость. (Пауза.) Промерз я что-то… (Греет руки у радиатора.) Гололед, прямо стекло под колесами, автобус тяжелый, львовский, под конец смены так намотаешься — баранку в руках не удержишь… (Помолчал; затем — о транзисторе.) Это хорошо, что ты этим делом увлекаешься…
П е т р (великодушно). А шофер чем хуже?
С н е г и р е в. Городской-то маршрут?! — по кругу да по кругу… хоть с закрытыми глазами езди. (Усмехнулся.) Я и так пять лет по кругу ходил… а жизнь-то — за кругом как раз, по ту сторону…
П е т р (смутился). Я понимаю…
С н е г и р е в (устало). А понимаешь — так и говорить не о чем…
П е т р (не сразу). Опять уедешь?..
С н е г и р е в (поднял на него глаза, отвел их). Без пощады ты у меня…
П е т р. Я — спрашиваю.
С н е г и р е в (неожиданно). Раньше-то, до всего до этого… сто рельсов перед тобой, выбирай любую колею!
П е т р (не понимая, о чем он). Ну?..
С н е г и р е в. А потом вдруг… и сам не заметил — а уже по одноколейке катишь, и не куда сам хочешь, а куда она тебя ведет… И как ты на ней очутился — и не вспомнить уже…
П е т р (с интересом). Ты — о себе?..
С н е г и р е в. В техникум собирался, в строительный, — не попал, хотел на другой год опять — а тут как раз новый клуб у нас открыли, танцы каждый вечер, я и то, что раньше помнил, за этот год перезабыл… (Удивился сам себе.) С чего это я тебе?..
П е т р. Я про тебя вообще мало что знаю.
С н е г и р е в. Ну, а после армии… молодой я еще был, ветер в голове — куда вечером-то денешься? — те же танцы, телевизоров и тех у нас тогда в городе еще не было… Ну, и женился… Я с матерью-то как раз на танцах и познакомился… А ведь я тогда мог — кем хочешь, после армии! В тот же техникум опять, демобилизованным — льготы, или в летное училище мысль была — мне врач в части говорил: «По твоему пульсу, Снегирев, хоть кремлевские куранты сверяй!..»
