– Должен встретиться с пиар-менеджерами без четверти восемь.
– Понятно.
Фаррел замедлил шаг и нахмурился:
– С тобой все в порядке?
– Да.
Губы мужа раздраженно сжались.
– По-прежнему злишься из-за той беседы на прошлой неделе?
– Прекрати называть это беседой, – сухо отрезала Лайла. – Мы здесь не на одной из твоих мотивационных лекций, Фаррел. И нечего делать вид, что тот спор был примером свободного общения. Это была ссора, черт возьми. Вернее сказать, даже скандал. И да, я все еще злюсь.
Фаррел залился темно-красным румянцем. Рука, державшая кейс, побелела от напряжения.
– Я же сказал, что еще не готов говорить о детях. «Кайлер инк.» находится в весьма рискованной стадии развития. Ты должна понять, Лайла, что мне необходимо сосредоточиться на бизнесе.
– Фаррел, пожалуйста, будь честен со мной. Ты что-то утаиваешь? Я чего-то не знаю?
Он снова покраснел и взглянул на часы:
– Потолкуем как-нибудь в другой раз. Мне нужно работать.
Гнев, досада и страх смешались в дьявольском коктейле эмоций, сжигавшем Лайлу изнутри.
– Ты больше заботишься о будущем бизнеса, чем о нашем собственном. Почему бы тебе так и не сказать?
– Потому что это неправда, черт возьми, – процедил Фаррел. – Послушай, я уже сказал, что сейчас не время для дискуссий. У меня весь день расписан. Миллион встреч. Может, сумеем прерваться на ленч в кафе?
Ленч? Теперь он назначает ей встречу, как одному из клиентов!
– Вряд ли я смогу работать сегодня! – холодно бросила Лайла.
Сбитый с толку Фаррел с тревогой уставился на жену:
– Ты больна?
– Нет. Просто сегодня меня не слишком интересует твой бизнес.
– Это не только мой бизнес. Это наш бизнес.
– Ты правду говоришь?
– Разве ты сама не знаешь?
– Но я больше не уверена, что хочу свою половину бизнеса.
Фаррел не пошевелился. Лайла вдруг потеряла уверенность. Она не понимала, что творится с мужем. Он должен был разозлиться или сделать вид, что не понял. Вместо этого она могла бы поклясться, что увидела в его глазах страх и боль. Но это не имело никакого смысла! Чего он боится? Все его мечты осуществились. Зато осуществление ее заветных желаний откладывалось на неопределенное время.
Фаррел с видимым усилием взял себя в руки.
– Ты действительно расстроена. Мы поговорим об этом позже.
– Зачем трудиться? Ты уже принял решение. Верно?
– Я же сказал, обсудим это позже. – Он развернулся и почти выбежал из комнаты, сжимая ручку кейса.
Лейла продолжала сидеть, запутавшись в паутине раскаяния и гнева. Что с ней творится? Она любит Фаррела, и до последнего времени была уверена, что ее чувство взаимно. Четыре года назад, когда они только поженились, будущее казалось таким безоблачным. Но сейчас все рушится.
Молчание царило в большом доме, казавшемся сейчас невыносимо пустым. Она вспомнила, сколько раз отец звонил домой из какого-нибудь чужого города, чтобы передать маленькой дочери, что не успевает на очередной школьный спектакль.
«Все в порядке, папочка, – лгала она. – Я понимаю».
Но с Фаррелом все должно было стать иным.
Она давно уже могла стать матерью. Но дети существовали только в ее снах. Она видела эти сны почти каждую ночь.
Глаза Лайлы наполнились слезами. Отбросив ложку, она схватила бумажные салфетки.
Эллис с чашкой чаю в руке слегка повернулся на вертящемся стуле и посмотрел вслед бегущей к двери Изабел.
Она ужасно спешила, потому что проспала. Едва хватило времени принять душ и одеться. Беда в том, что она не успевала приготовить задуманный роскошный завтрак для Эллиса. Зато и разговор, которого она так боялась, тоже откладывался.
Изабел уже открыла дверь, когда вопрос Эллиса заставил ее остановиться.
– Когда хочешь потолковать о прошлой ночи? – спокойно спросил он.
Все ее сны, сны Тангольеры, прошли перед глазами. Плечи клонила к полу огромная тяжесть. Изабел медленно повернулась, забыв о зажатых в руке ключах. Сейчас Эллис скажет, что считает ее хорошим другом и потрясающим аналитиком снов, но что, возможно, не стоит смешивать бизнес и удовольствие.
– У меня все утро лекции, – объявила Изабел, внутренне сжавшись, когда расслышала собственный ломкий, чересчур жизнерадостный голос. – Но ведь и ты будешь занят – сам же говорил, что займешься изучением бумаг Белведера.
