Основательно заправившись и стерев с губ томатно-чесночный соус, я продолжила путь. Теперь он лежал к грушинскому офису, чей адрес напомнил мне о некоторых моих предыдущих расследованиях. Дело в том, что офис Артема находился в том же четырнадцатиэтажном здании, где располагались конторы некоторых моих бывших клиентов.
Я приткнула машину на обочине и, миновав проходную, поднялась на лифте на пятый этаж. В коридоре было пустынно, пахло сухой бетонной пылью и провинциальной тоской, хотя за многочисленными дверьми, как нетрудно было предположить, жизнь кипела. Офис Грушина находился в конце коридора. Входная дверь была приоткрыта. Я потянула за бронзовую ручку и очутилась в довольно просторной комнате. За столом, опустив глаза на лежащие перед ней бумаги, сидела миловидная девушка в светло-сером костюме. Густые русые волосы волнистыми прядями падали ей на плечи, почти закрывая лацканы пиджака. Когда я вошла, она подслеповатым взглядом уставилась на меня из-под очков в металлической оправе.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась я, — я бы хотела поговорить с заместителем господина Грушина.
— С Яковом Григорьевичем? — спросила девушка, глядя на меня с легким недоумением.
— Да, наверное. Видите ли, я была знакома с Артемом Александровичем…
Она понимающе посмотрела на меня.
— Какое несчастье… — печально проговорила она, качая головой.
— Так могу я увидеть Якова Григорьевича? — сухо спросила я.
Мой вопрос вывел ее из состояния рассеянной грусти.
— Яков Григорьевич сейчас в бухгалтерии, я позвоню.
Она пробежалась тонкими пальцами по кнопкам телефона.
— Свет, пригласи-ка Якова Григорьевича. — И через секунду с мягким подобострастием: — Яков Григорьевич, тут к вам…
— Иванова Татьяна Александровна, — поспешно представилась я. — Скажите, что я знакомая Грушина и пришла поговорить с ним об Артеме Александровиче.
Передав информацию и выслушав ответ, она сказала мне:
— Яков Григорьвич просил вас подождать, он освободится через пять минут и примет вас. — Она указала мне на стул: — Присядьте.
Я села на кожаное сиденье, на котором сменяющие друг друга в неустанном труде ягодицы предыдущих посетителей оставили широкую полукруглую вмятину. Прошло по крайней мере минут десять-двенадцать, прежде чем Яков Григорьевич принял меня в кабинете Грушина.
— Знаю, знаю, — сказал он, торопливо поздоровавшись и испытующе пройдясь по мне маленькими колючими глазками. — Горе-то какое!
Глядя на Якова Григорьевича, я почему-то с трудом могла поверить, что смерть Грушина была для него действительно тяжким потрясением. Может, он имел в виду жену Артема, а может, просто поспешил представить свидетельство своей глубокой человеческой сострадательности. Маленького роста, худощавый, экспансивно-юркий Яков Григорьевич, казалось, с трудом мог усидеть на месте. Он без конца и без всякой надобности поправлял очки с толстыми стеклами, барабанил пальцами по столу и суетливо вертел головой в мелких черных кудряшках.
— Я не просто знакомая Артема, — сказала я, — я — частный детектив, расследую обстоятельства его гибели, и поэтому мне нужна информация.
— Понимаю, — Яков Григорьевич внимательно посмотрел на меня, — что вас интересует?
— Чем занималась ваша фирма в последнее время: договора, поставки, разного рода сделки… Я понимаю: коммерческая тайна и все прочее… Но когда речь идет о гибели человека, все должно отступить на второй план.
Взгляд расторопного зама Грушина представлял собой парадоксальную смесь доброжелательности и подозрительности.
— Так-то оно так, — недоверчиво посмотрел на меня Яков Григорьевич, — дело серьезное… Если вы ищете какой-то криминал, то зря теряете время, — насторожился он, — все операции были законны, с поставщиками мы расплачивались вовремя, ни у кого никаких претензий к нам не было, договора оформлены по всем правилам, заверены печатями и подписями, из-под полы мы не торгуем, налогов не укрываем…
Последнюю реплику он произнес почти обиженно, точно я задела его профессиональную честь. Придите в любую фирму, и везде вам скажут, что все в порядке, налоги уплачены, договора составлены по всей форме. А копнуть поглубже…
