В следующий миг Аркен вдруг понял, что это была глупая мысль. Потому что Зеркало ПОЗВАЛО его.
Он видел, как расплывается впереди его отражение, и точно так же расплывалось все вокруг у него перед глазами. Аркен шел — и не чувствовал своих ног. Он знал, что должен идти вперед, и тело двигалось само, выполняя поступающие извне приказы. Когда он сделал несколько шагов, никакого Зеркала перед ним уже не было. Было множество странных вертикальных полос разных цветов, преимущественно красного, и эти полосы словно пытались что-то показать ему, но он не знал, что.
«Войди в меня!» — донесся издалека голос.
Аркен сделал еще шаг. Мысли уже не рождались у него в голове — они приходили откуда-то извне, оставляли в нем свой отпечаток, и тут же уходили. Красное течение засасывало, и он почувствовал, что должен отдаться этому течению, потому что так будет хорошо для него; так он испытает блаженство, какое и не снилось ни одному человеку здесь или даже во Внешних Просторах.
«Войди в меня!»
Аркен протянул руку вперед и коснулся одной из красных линий, будто струны, на которой собрался сыграть никем прежде не слышанную райскую мелодию. Линия поддалась и наклонилась, а на ее место пришла другая: как интересно! Он немного поигрался с волнами, как ребенок в лодке на диковинном озере, а потом шагнул еще глубже. Смотри же, Зеркало: вот он я, я твой, я почти уже вошел! Прими меня, как ты принимало многих других передо мной!
«Я готово принять тебя. Войди в меня!»
Аркен шагнул — а потом был удар. Что-то взорвалось внутри, и он почувствовал, как разлетается на множество осколков, и эти осколки плывут по волнам… хотя и волн больше нет, они тоже разлетелись, распались, растворились в воздухе, и он теперь одновременно везде и негде, он может стать всей Вселенной — или ничтожной ее частичкой. Выбирай, человек, кем ты хочешь быть! И подумай как следует, какой выбор на самом деле лучший. Ведь целое не имеет своей формы, зато его частица может оказаться бессмертной.
«Я не хочу быть ни тем, ни другим.»
Еще удар — и на этот раз боль, внутри и снаружи, везде и негде, сжимающая в тиски и дробящая на части. Он видел туманящий свет и слепящую тьму, они отдавались в нем, отражались и преломлялись, а вместо линий теперь был круг — яркий круг впереди, который манил, звал к себе, и никому до сих пор не дано было сопротивляться этому зову.
«Войди, ты должен!»
«Я не хочу!»
Слова вылетели стрелой — и стрела вонзилась в центр круга. Тот внезапно почернел, и тут же вырос в размерах, а потом распался на восемь лепестков, которые разошлись и полетели в разные стороны.
«Я не хочу!»
«Ты должен!»
Вспышка, в которой погасло все, цвета потеряли свою значимость, а тьма стала чем-то большим, нежели просто отсутствие света. И в ответ — треугольник, нарушивший правильность, расколовший основы прямой системы мироздания и накрывший собой остатки черных лепестков.
«Я не войду в тебя, Зеркало!»
«Зачем же ты пришел ко мне?»
«Потому что теперь ты войдешь в меня!»
«Так не бывает!»
«Но так будет!»
Все в движении, и где-то там, среди чудовищной цветовой каши — спираль, знак совершенства. А потом еще один удар, и мир распался, разлетелся на части, все меньше и меньше, пока их уже нельзя было разглядеть — и тогда тьма вновь стала светом, а свет в знак благодарности породил тьму, и так еще раз, и снова, и снова, после чего наконец хаос уже начал торжествовать. Но и он взорвался — хотя, казалось бы, куда взрываться хаосу? — а осколки начали собираться воедино, образуя нечто целое, доселе невиданное…
«Ты здесь, Зеркало?»
«Я здесь. Чего ты хочешь?»
«Я хочу увидеть. Покажи мне правду!»
«Ты уверен, что хочешь этого?»
«Да, Зеркало!»
«Тогда смотри.»
Туннель. Долгий темный туннель, рожденный в небытии и полный безысходности — но нет, вот он, выход! Аркен вылетел наружу, и тут же поднимающийся с земли смрад ударил его ядовитыми испарениями, так что он закашлялся бы — только было нечем.
«Что это?»
«Ты сам хотел видеть всю правду. Смотри же!»
Множество грязных, черно-серых, бесформенных камней повсюду, а между ними трещины, иногда — дымящиеся и выпускающие наружу зловонный дух, иногда — заполненные странной серо-зеленой булькающей и квакающей массой. Впереди — огромная лужа чего-то отвратительно-липкого, на которой иногда вздымались пузыри, вырастали и лопались с противным чавканьем.
