— Я объясню! — взмолился Хэлмун. — Древние сказания… они ведь действительно… древние…
— Ложь! Ты все это знал! Вы все знали! Но больше этого не будет!
— Аркен, ты должен понять… — Хэлмун от страха с трудом выдавливал из себя слова. — Это сложно, да, но ты должен. Наша долина слишком маленькая, она не может прокормить много людей… Начались бы драки, брат на брата, и… А так… так… проще…
— Я не хочу это слышать! Я не хочу больше тебя слышать! Зеркало, возьми его!
— Аркен, ты ничего не понимаешь!.. Ты думаешь, что поступаешь справедливо, но ты хочешь разрушить уклад, который существовал веками… Если все изменить — будет только хуже, поверь мне! Да, пусть не Гимон с Курунтагом — но те, кто это придумал, были мудрыми людьми… в конце концов…
— Заткнись, ничтожный ольхавк! Возьми его, Зеркало!
«Хорошо.»
— Аркен, нет!
— Да, Хэлмун. Зеркало, возьми этих двоих тоже! Возьми ВСЕХ!
«Это будет слишком много для меня. Ты уверен, что так нужно?»
«Да. Так нужно. Возьми.»
«Хорошо.»
А потом небо ударилось о землю, и свет померк, и только несколько синхронных криков еще долго можно было слышать, но и они постепенно растворялись, уступая место тишине…
* * *
Аркен шел по лесной тропе, насвистывая какую-то даже ему самому не совсем понятную мелодию. Ихта неожиданно появилась из-за деревьев — ей удалось застать его врасплох.
— Милая моя! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
— А я так просто схожу с ума от счастья! Значит, Зеркало не приняло тебя?
— Нет. Это я принял его.
— Ты — его? Но как???
— Если бы я сам знал… Так уж получилось.
— Но… ты же не изменился? — это было сказано полувопросительно-полуутвердительно. — Ты же не уходишь во Внешние Просторы? Или…
— Успокойся, крошка. Я никуда не ухожу. И никто теперь не уйдет. Да и Зеркала больше нет.
— Нет? — на лице Ихты проступило искреннее удивление. — Но как же райские земли… неограниченные возможности… мы что теперь, прокляты навсегда? Что ты сделал, Аркен? Что?
— Нет, Ихта, мы не прокляты навсегда! Наоборот, мы теперь, как никогда, свободны от любых проклятий! Потому что зачем нам нужно никому не известное райское блаженство, когда мы можем получить прямо здесь наше маленькое, зато самое настоящее счастье?!
— Хм-м… Ты говоришь странно, Аркен, но что-то особенное есть в твоих словах… И это «что-то» мне нравится!
— Так чего же мы ждем? Пошли! Мы выстроим себе дом под синей скалой Эйгара и будем там жить. Только ты и я. Ну, и еще Докен с Шентой.
— Правда? Так может, начнем сегодня же?
— Нет, сегодня мы будем отдыхать, а вот завтра…
— Аркен? — послышался из лесных зарослей знакомый голос.
Затем на дорожке показался Уртах. Теперь он выглядел празднично, нарядившись в красную мантию и повесив на шею золотую цепь. И Аркену не нужно было спрашивать, что за праздник он имеет в виду.
— Здравствуй, падший Уртах.
— Нет, теперь никаких «падших»! Просто Уртах.
— Ну, конечно же! Здравстуй, Уртах.
— Здравствуйте, Аркен, и ты, прекрасная Ихта! И, Аркен, вот что… Я, конечно, не смею… но все же прошу простить мне мою ночную выходку… — демонстрируя свою искренность, Уртах упал на колени.
— Забудь, — сказал, как отрезал Аркен. — Я забыл, и ты забудь. Если бы я не простил тебя, разве стоял бы ты сейчас здесь? Может, ты поступил и не совсем честно, но если бы не ты, я никогда бы не сделал то, что сделал. Я ведь и в самом деле хотел бежать… Ну, ладно, не будем поминать старое!
— Вот и отлично! — Уртах вмиг воспрянул духом. — Скажи, а ты правда хочешь… ну, выстроить дом под горой… для себя и Ихты?
— Конечно. Мы ведь давно уже об этом мечтали.
— Ну, да, — неопределенно сказал бывший падший. — Если что, я пришлю к вам кого-нибудь, подсобить.
— Спасибо! А ты чем теперь займешься?
— А вот на мою долю, боюсь, достанется вся грязная работа! — Уртах рассмеялся.
— Что ж, кому-то надо делать и такую! — Аркен миролюбиво улыбнулся. — Удачи тебе, Уртах. И помни, что я всегда буду тебе благодарен!
— Да не за что. Благодари Гимона! — толстяк развернулся и медленно побрел обратно по дороге.
* * *
Врата ничуть не изменились. Они оставались все такими же, равномерно серыми и гладкими, с четко проступающей линией, разделяющей створки. Они стояли здесь уже больше тысячи лет и, вероятно, простоят еще не одну.
