Сергей молчал, тихими, нежными движениями убирал с ее виска волосы и заправлял их за ухо. И от этой бережной ласки Юле хотелось плакать.
— Знаешь, на самом деле желание мести — это страшное чувство. Оно несет только разрушение, мира в душе от него не бывает… Может, на самом деле во всем признаться?.. Нет, не могу. Пока не могу. Оказывается, очень страшно сообщать человеку, что он был обманут, что радовался фантому, миражу…
— Тебя никто и не торопит, — Сергей наконец разомкнул губы. — Может быть, все еще устроится само собой. Я почти уверен, что в ближайшее время произойдет что-нибудь такое, что позволит тебе выпутаться. Верь мне, у меня есть дар предчувствия… А потом, у нас еще впереди вечер в твоем банке, так что придется доиграть роль до конца…
Они вернулись к костру и сразу же получили в руки по шампуру с шашлыком, пахнущим так, что начинали течь слюнки. Олег разливал по стаканам глинтвейн, а Мишка крошил колбасу и сыр, почему-то мелко, как для салата. Постепенно, слушая байки и анекдоты, Юля успокоилась и даже сама присоединилась к разговору. Когда начали обсуждать обратную дорогу и неисправную фару на палаткинском джипе, она вдруг вспомнила:
— А нас ведь и на пути сюда остановил милиционер!
— И что он от вас хотел? — поинтересовался Олег.
— Конечно же, купюру, вложенную в права, — отозвался Сергей. — Правда, повод был стандартный — превышение скорости…
— Но Сережа показал ему свое лицо, и гаишник, совершенно уверенный в том, что видит перед собой Селезнева, отпустил нас, чуть ли не вытянувшись по стойке «смирно»! — Юлька только что отправила в рот очередной кусок мяса и поэтому разговаривала с набитым ртом.
Олег сдавленно засмеялся, Юля тоже захохотала. А Палаткин вдруг сказал нарочито серьезно:
— Веселитесь? А если бы у меня права отобрали?
— Внимательнее надо быть! — вступил в разговор Мишка.
— Но на дороге же ничего видно не было, этот милиционер свою машину за кусты спрятал, — попыталась возразить Юля.
— Ты в автомобилях вообще разбираешься? — поинтересовался Михаил.
— Нет.
— A-а, ну тогда все ясно, — он печально покачал головой. — Ты видела на передней панели такой приборчик, который мигает зеленой лампочкой?
Юлька наморщила и не очень уверенно сказала:
— Да.
— Так вот, он заранее оповещает водителя о появлении ГАИ. Лампочка начинает мигать, значит, впереди милиция, надо снизить скорость, пристегнуть ремни, ну и все прочее…
— То есть как?
— А очень просто, — Михаил, как петрушка, раскинул в стороны ладони. — Этот прибор настроен на металл, из которого сделаны милицейские кокарды на фуражках. В радиусе двадцати метров он очень четко их улавливает. Так некоторые менты, чтобы подольше незамеченными оставаться, придумали фуражки и шапки кокардами назад переворачивать… Правда, это очень вредно. Через мозг облучение проходит.
Юля, сначала слушавшая очень серьезно, под конец расхохоталась, уронив лицо в ладони. Ей нравился веселый белобрысый Мишка, нравился спокойный, надежный Олег, нравился дым костра и терпкий глинтвейн. И она предпочитала не думать о своих чувствах к Сергею.
Когда Михаил с Олегом, деликатно оставив их наедине, отправились вдвоем за новой бутылкой, Юля, первым делом спросила у Палаткина:
— Слушай, а Олег, он кто по профессии?
— По профессии — инженер. А по роду занятий — бизнесмен, причем довольно крупный. У него своя фирма и большая куча денег.
— А Мишка где работает?
— В ФСБ, — ответил Сергей, все так же улыбаясь.
Ночь опустилась быстро. Скорее не опустилась, а упала. Совсем недавно синие сумерки мягко обволакивали заснеженные крыши дач и облетевшие деревья, и вдруг небо стало совсем черным. Правда, на нем горели холодные белые звезды. Но они жили своей, таинственной жизнью и не хотели иметь ничего общего с красными, тлеющими угольками костра.
— Ну что, пожалуй, пора и домой собираться, — Олег поднялся со скамеечки и стряхнул с коленей налетевший пепел.
— Ага, — подхватил Мишка. — Пойдем, что ли, на кухне порядок наведем?
Они удалились по натоптанной дорожке, а Юля осталась сидеть неподвижно, глядя на вьющийся над углями дымок. Дымок таял в холодном, почти зимнем воздухе, и вместе с ним таял этот день. Возможно, самый счастливый день в ее жизни. Что останется? Этот дурацкий вечер по случаю пятилетия банка, ну, может быть, еще пара случайных встреч с Сергеем. В конце концов, их договор подходит к концу, и на большее она рассчитывать не вправе. Да и обстоятельства против них. Одно она знала точно: ее собачья привязанность к Коротецкому уже не вернется. Она вылечилась и, похоже, приобрела иммунитет…
