— Очень странно! — воскликнул я. — И никто не знает, что случилось с ним, и с Моко, и с девушкой из Сари?
— Никто, — ответил он, — но Брума выяснит, что приключилось с ними, как только найдет еще одну жертву для Огара, и Огар скажет ему.
— Я думаю, Брума без труда найдет жертву, — сказал я.
— Это должна быть особая жертва, — ответил мой провожатый. — Это должен быть не джуканин или, возможно, джуканин из другой деревни, — тут он неожиданно повернулся и посмотрел на меня странным взглядом. Мне не нужно было спрашивать, о чем он подумал.
Множество мыслей роилось в моей голове, пока мы шли к комнатам Мизы. Я чувствовал себя как приговоренный, который надеется на то, что Верховный суд отправит его дело на пересмотр или губернатор помилует его. Кроме такой надежды у меня ничего не осталось. Взгляды, бросаемые на меня моим провожатым, подтверждали, что я обречен, ведь мысль, пришедшая ему в голову, несомненно, придет в голову и Бруме, который искал жертву. Он продолжал смотреть на меня веселыми дикими глазами.
— Я думаю, Огару ты понравишься.
— Надеюсь, — ответил я.
— Комнаты Мизы прямо перед нами, — сказал он. — Возможно, Брума здесь.
— Что ж, — сказал я, — спасибо, что привел меня сюда. Если ты думаешь, что у тебя будут неприятности из-за этого, можешь оставить меня здесь, дальше я пойду один.
— О нет, — сказал он. — Я провожу тебя до конца; думаю, тебя ожидает теплый прием и меня наградят за то, что я привел тебя.
Мы вошли в большую комнату, в которой было множество людей. В ее дальнем конце находилась платформа, на которой сидел Миза. С каждого бока короля стояло по десять-двенадцать воинов, защищавших его от возможных вспышек мании убийства у присутствующих. На Мизе не было короны, а только головной убор из перьев.
В центре комнаты стоял человек с неестественно вывернутыми руками, черты его лица были дьявольски недоброжелательны. Мой провожатый кивнул в его сторону и подмигнул мне, ткнув меня локтем под ребра.
— Он сошел с ума, — сказал он. — Говорит, что он — брат Огара.
— А он не брат? — спросил я.
— Не будь дураком, — оборвал он меня. — Он сумасшедший. Это я — брат Огара.
— О, — сказал я. — Он действительно ненормальный.
Мужчина представлял собой поразительное зрелище: он стоял абсолютно прямо, ни один его мускул не двигался, глаза смотрели прямо перед собой. Тут к нему подбежал человек и начал ходить вокруг него «колесом». Мой спутник опять ткнул меня:
— Он тоже сумасшедший.
Казалось, никто не обращал внимания ни на джентльмена с манией величия, ни на «акробата». Глядя на этих двоих, я не мог не подумать, как близки к безумию некоторые из так называемых великих людей внешнего мира, ведь многими из них явно двигала мания величия; несомненно, и в вашем времени есть любители попозировать.
— А, — сказал мой провожатый, — вот и Брума.
Неожиданно он очень возбудился. Он схватил меня за руку и потащил через комнату к толстому, сальному человеку в головном уборе из перьев, таком же большом, как у Мизы, но из черных перьев, а не из белых.
При приближении к Бруме мой спутник возбуждался все больше и больше. Я уже подумывал о побеге, но мое положение казалось безнадежным. Дрожа от возбуждения, парень подтащил меня к Бруме.
— Вот, Брума, — закричал он, — это…
Это все, что он смог произнести. Неожиданно он затих, его глаза закатились вверх, и он упал к ногам Брумы, извиваясь в судорогах припадка эпилепсии.
Пока он лежал, сдавленно вскрикивая и пуская пузыри изо рта, Брума вопросительно взглянул на меня.
— Что он хотел? — спросил он.
— Он хотел сказать: «Это мой добрый друг, который ищет человека по имени Зор», — ответил я.
— А кто ты? — спросил он.
— Я — Наполеон Бонапарт, — ответил я.
Брума покачал головой.
— Я никогда не слышал о тебе, — сказал он. — Зор там, рядом с королем, но я все еще думаю, что из него получится хорошая жертва Огару.
— Миза так думает? — спросил я.
— Нет, — выразительно ответил Брума, после чего наклонился ко мне и прошептал: — Миза — сумасшедший.
Мой провожатый все еще наслаждался своим припадком, который был для меня счастливым перерывом, так как мог дать нам с Зором время выбраться отсюда, пока он не пришел в сознание. Я оставил Бруму и пошел к трону.
