- Ты всех предупредил? - спросил он, хотя знал, Охрим каждому жителю, подробно объяснил, что делать и куда по тревоге бежать. Давно они диспозицию обсудили, в тележки погрузили необходимый скарб, накидки на случай прохладных ночей, одеяла листвяные и матрасы. В коробах у каждой семьи хранился минимальный запас овощей, все это в случае необходимости можно было взять с собой. Судя по рассказам стариков, о том, как прошлый раз стена тумана надвинулась, Крепость должна оказаться на захваченной территории. Поэтому Олег предложил всем уйти в лес и переждать события там.
- А как же моя кузница? - сокрушался Охрим. - Запас железа, где я все это потом возьму?
- Главное, людей сохранить, положи на тележку кое-что из инструмента на всякий случай. Чтобы начинать не с пустого места.
Так кузнец и поступил. Целый день то, складывал железо в тележку, то выбрасывал, заменяя молотками, топорами, гвоздями. Загрузил, было, наковальню, но деревянная ось подломилась, тележка упала, пришлось тяжесть снять. Переживал так, словно каждую вещь от сердца отрывал. Но, наконец, все было собрано, и теперь они, с Олегом стояли рядом с туманной границей, разделяющей миры. Каждый думал о своем. Стемнело, на безоблачном небе зажглись первые яркие звезды.
Кузнец вдруг напрягся: - Что это там?
Из колышущегося тумана появилась щуплая фигура, спотыкаясь, побрела к ним, споткнулась, упала. Пришельцем оказался карлик, точнее карлица. Олег ахнул, Милия! Из ее спины черным кинжалом торчала большая ядовитая колючка. Олег знал этот яд, от него не существовало противоядия. Кто-то там, на той стороне, обрек карлицу на мучительную смерть. Она с трудом подняла голову.
- Под утро ждите, придут.... - прошептала и испустила дух.
Милия травница, ценой своей жизни решилась их предупредить! Олег, было, хотел, ее похоронить, но передумал, время было дорого. Неизвестно, что тут скоро начнется, спасать надо людей. Промедление, как говорится, смерти подобно. Он потянул застывшего истуканом кузнеца за руку и сказал: - Очнись, пойдем, людей поднимать!
В суматохе порядок удалось навести не сразу. Женщины пытались догружать тележки, Олег с Охримом и несколькими мужиками безжалостно сбрасывали лишнее на землю. Наконец, кое-как построились в колонну. Открыли ворота, люди медленно потянулись к темневшей, вдалеке, роще.
В Крепости оставались Олег, Урман, и сам Охрим, поставивший сына во главе колонны.
С Олегом хотела остаться Утана, но он сказал, что она им только помешает. Охваченная глубокой печалью, покидала девушка Крепость. Чем ее успокоить, если сам не уверен, что доживет до утра?
Канья долго не могла от кузнеца оторваться, плакала.
- Не плачь, побьем ворога, - успокаивал он.
- Что ж ты войско не ополчил, гонишь мужиков от себя? - рыдая, спрашивала женщина. Колонна замедлилась, бабы подступили, желая услышать ответ. Охрим нахмурился, собираясь разразиться бранью, но тут вмешался Олег.
- Не мечом махать придется. Будем живы, завтра все свидимся, а теперь не мешкайте, ступайте.
Плачущую Канью увели, колонна оставила Крепость. Олег прикрыл ворота, запирать не стал. Отправились втроем к западной стене, показали Урману, где заложены горючие шнуры, которые в нужное время необходимо запалить.
- Если мы с Охримом не сможем этого сделать, - сказал плотнику Олег, - подожжешь. Угли в этой железной банке.
- Как узнать, когда жечь? - спросил Урман, ему было не по себе. Одно дело, видеть перед собой врага, пусть в броне, и с оружием. Сражаться и убивать, даже, если не повезет, пасть в битве. Но когда ожидается появление ночных призраков, поневоле испугаешься.
- Ступят они на ту полосу травы, тогда и жги. Главное, не уснуть, иначе все пропадем.
Спать и впрямь хотелось. Знать бы наперед, что ожидается этой ночью, можно было бы днем отоспаться, но время назад не воротишь.
Ночь вступила в свои права, небо засияло мириадами звезд. С северной стороны потянуло прохладным ветерком, принесшим странные звуки, шорохи, всхлипы и даже, как будто, далекие стоны. Долгое время ничего не происходило, Урман клевал носом и, в конце концов, уснул. Туманная стена, обычно подсвеченная с противоположной стороны слабым фосфоресцирующим светом, на этот раз погасла, слившись с ночным мраком.
