Мой привет Павлу Александровичу.
Ваш Ян Зайковский».
— А? — воскликнул Тенишевский. — Ты понимаешь? Он связал нас этим дурацким контрактом, выкрал у Зайковского документы и снарядил своих собственных инженеров из Гонконга. Русские, мол, ослы останутся с носом! А? Черта с два!.. Черта с два!..
Он швырнул письмо на стол и заходил по комнате.
— Что же ты думаешь делать? — спросил Дорогов. — Хеддльсбюри действительно хитро поступил. Контракт с огромной неустойкой. Ты сделал сегодня жест, объявил Вуду, что нарушаешь договор, но… как же быть дальше? Платину они вряд ли найдут, так как искать ее там, где она есть, ни одному горняку не придет в голову. В этом Хеддльсбюри ошибся. Но нам с тобою от этого не легче.
— Едем дальше, — сказал Тенишевский, останавливаясь перед Павлом Александровичем, — во что бы то ни стало надо ехать дальше!
Дорогов поднял брови удивленно.
— Дальше?.. А кто же даст деньги? А инструменты? Вуд ведь наши отбирает.
Валериан Платонович засунул руки в карманы и стал перед Дороговым в вызывающей позе, как будто он разговаривал с Вудом.
— Кто отдаст ему эти инструменты? В суд?! На здоровье! Иск он может вчинить только гражданский, за нарушение контракта, и то — в Шанхае. Пусть ждет, пока я туда вернусь. А на инструменты нет подписанной мною описи. Он посылает меня торговать ножичками, так я ему вместо инструментов сдам дюжину бритвенных приборов! И то пусть спасибо скажет… Тут сэр Хеддльс-бюри тоже промахнулся. Не ждал, что мы и без него поедем.
— На какие средства? — спросил Дорогов. — Кто даст?
— Я, — сказал Тенишевский решительно. — Завтра переведу сюда все мои сбережения. Не хватит — продам автомобиль, заложу обстановку! Но поджавши хвост в Шанхай не вернусь!
Дорогов покачал головой, выпустил клуб дыма из своей трубки и внимательно посмотрел сквозь этот дым на Тенишевского.
— Подумай, Валериан, не сделай глупости. Ведь ни с чем останешься. А если экспедиция будет неудачна? Не вернуться ли в Шанхай поискать нового капиталиста?
— Ни за что!! — вскричал Тенишевский. — Денег доехать хватит…
Он громко рассмеялся.
— Машину нам англичане туда доставят! Едем, Павел!! Едем смело!.. С артистками!! Пусть Хеддльсбюри нас тогда ловит. И в голову не придет ему.
— Да ты совсем взбесился! — воскликнул Дорогов.
Валериан Платонович не желал его слушать.
— Коля сказал им, что мы музыканты, — стремительно заговорил он. — Так музыкантами мы и поедем. Этому Кацу, или как его, деньги на бочку, сколько ему по контракту следует, и дело в шляпе. Я — пианист, ты — скрипач. Коля нам документы устроить обещал. Чего тебе еще надо? Только быстро и тайно. Они через два дня едут.
— Ты печешь проекты, как блины, — сказал Дорогов. — И что-то уж очень непоследовательно. Два часа тому назад ты подозревал этих артисток в том, что они — агенты Хеддльсбюри.
Валериан Платонович снова заходил по комнате.
— Ерунда! Какие там агенты? Таким агентам никто не поручит даже лист бумаги пополам разорвать. Вот разве Елена Зубова… Что ты скажешь о ней? — спросил он вдруг.
— Вряд ли. Да и зачем Хеддльсбюри здесь агенты? Хватит Вуда, — ответил Павел Александрович.
— Ну хорошо, пускай, — сказал Тенишевский, — надо решать практически. Импресарио их тоже захочет «компенсации». А главное, остается китаец, который всему делу голова.
— Его вряд ли купишь, — заметил Дорогов, — ему музыканты нужны, а мы с тобою профессионалы-то получимся довольно дрянные. Весь балет ему испортим.
Тенишевский задумался.
— Ничего и это, — сказал он решительно, — кривая вывезет. На наше счастье, самого хозяина здесь сейчас нет. Пока он отсутствует, надо все и устроить. Кого-то он за себя оставил здесь. Так вот этому «кому-то» придется заплатить… Вопрос в том, сколько запросит. Конечно, расход будет в общей сложности немалый, зато — бесплатный проезд и, главное, полная гарантия того, что доедем без всяких хлопот до самого Гуй-Чжоу.
Дорогов невольно улыбнулся.
— Ты, Валериан, настоящий Паспарту! В игольное ушко пролезешь.
