Работа землемеров тех далеких лет была порой сопряжена со смертельной опасностью. Известно, делить землю и воду – дело самое непростое.
В списках тех лет только мужские фамилии, такова профессия межевщика, геодезиста, картографа. В те далекие годы не только аэро– и космоматериалов, не было и иных, кроме гужевого, средств передвижения. Месяцы полевых, порой трудных и нередко опасных работ, проведенных в отрыве от семьи, города завершались мириадами цифр, вычислений, характеристик, а потом на столы пользователей ложились художественно оформленные внешне и научно-выверенные планы, схемы, карты как свидетельство состояния территории на конкретный момент.
В период реформ заметно расширились работы по картографированию территории АГО в связи с необходимостью уточнения границ, составления тематических карт (лесных угодий, полезных ископаемых, расселения и др.). Завершенная к 1864 г. экспедицией под руководством Ф. Мейена 20-листная карта в масштабе 1:420 000 (10 верст в дюйме) использовалась в это время для определения площадей земель в административных вы дел ах.
К началу XX в. было завершено отмежевание всех пяти уездов. Основной объем работ, начиная с 1877 г., лег на плечи членов местной Чертежной мастерской. В межевой экспедиции тех лет выделялось до 9 партий по 9 человек (4 старших и 5 младших межевщиков). Одна из них вела топогеодезическое обоснование, а остальные – топосъемки. На исполнителя приходилось по 50 кв. верст в месяц.
Наплыв переселенцев, появление новых поселений вызвали к жизни необходимость составления специальной карты России с показом границ уездов, волостей, имений, сел. В Азиатской России для этого имелась только стоверстная карта. В связи со строительством железной дороги к 1894 г. была составлена общая рукописная карта Сибири (15 верст в дюйме) с описаниями физико-географического и экономического порядка [36].
Составление карт потребовало уточнения границ Округа. Так было предложено включить в АО земли и селения крестьян и инородцев следующих волостей Томской губернии: Верхнекаинской, Убинской, Иткульской, Емайской, Уртамской, Спасской и части Темерчинской заказной лесной дачи. К концу февраля 1894 г. граница земель Губернии и Округа получила окончательное положение.
Проблемы землеустройства и землепользования решались трудно. Потребовалась новая картографическая основа. В 1904–1907 гг. под руководством инженера А. Лесневского была составлена новая карта в масштабе 4 версты в дюйме из 75 листов. Эта карта использовалась и в советское время. Лесневский Александр Адольфович, межевой инженер, служил в должности начальника чертежной мастерской округа. В 1913–1916 гг. Лесневский был избран городским головой и внес большой вклад в культурную жизнь города, организовал общество любителей драматического искусства, выступал режиссером и постановщиком любительских спектаклей.
В 19.09.1906 г. был принят закон «О передаче Кабинетских земель в Алтайском округе в распоряжение Главного Управления Землеустройства и Земледелия для образования переселенческих участков», а 9.11.1906 г. вышел Указ о проведении земельной реформы.
В Кулундинской степи было выделено 60 тыс. десятин земли. Переселенцы получали денежное пособие, ссуду, освобождались от повинностей и налогов на первые пять лет. Это сразу вызвало поток переселенцев, среди которых было много немцев из Поволжья и Украины. В Славгородском уезде в 1907 г. было основано 14 немецких селений, в 1908 -16, 1909 – 16. К 1914 г. немцев в Славгородском уезде стало более 17 тыс. чел. Вокруг немецких сел были селения казахов.
Обособленной группой населения округа были казаки, проживавшие на юртовых землях вдоль бывшей оборонительной линии. В западной части округа обосновались бывшие раскольники – «поляки». Самой многочисленной группой среди переселенцев были пашенные крестьяне, которых за период 1884–1911 гг. зарегистрировано было 821674 чел., в т. ч. за пятилетие 1907–1911 гг. – более 500 тысяч. Они селились в старожильческих селениях и на вновь нарезанных участках, в степи и тайге. ”Эта колонизационная волна, исключительная по своей численности…внесла огромные изменения в экономическую жизнь края. Если простор алтайских полей не смогли победить все предыдущие колонизационные потоки, то на этот раз сокращение этого простора наконец почувствовалось. Еще так недавно пустовавшие степи вдруг превратились в пашни, и тут и там возникли новые поселения, и саманные, и деревянные, с широкими несибирскими улицами, с не сибирской планировкой. Появились Мариенбург, Денгоф, Фриденгаз, основанные немецкими колонистами” ([28], с. 23–24).
